Мирзо Турсун-заде (очерк творчества)

Жизнь на Вахше захватила его. Хасану открылись поистине величественные перспективы преобразования всего старого уклада жизни, он понял, что неисчерпаемы силы народа. И работа на этой первой всенародной стройке подсказала ему единственно правильный и единственно возможный путь к новой жизни. Помогло этому и письмо Садаф, которая успела получить высшее образование и стать учительницей. Хасан отправляется в город, садится за книги. И вот по дороге, бегущей каменной лентой, спешит грузовик, «рука Хасана на его руле»:

Подруга дорогая рядом с ним.
Он весел. Для его счастливых глаз
Мир не был никогда еще таким
Прекрасным, величавым, как сейчас.

Величье это видел он в себе,

И в блеске черных глаз Садаф своей,
И в песне сердца, и в своей судьбе,
И в ветерке сияющих степей…

Его душа настежь открылась солнцу, свету, радости творческого труда, сердце забилось ощущением близости к своей любимой, жизнь с которой означала конец одиночеству, нелюдимости и замкнутости:

Гиссарская долина синевой
Соперничала с небом за спиной,
А впереди, в заре, широкий Вахш
Горел, вскипая желтою волной.

Хасан свою машину вел туда,

Где льется величавая река.
А на дороге, по его следам,
Лишь пыль взлетала, тая, в облаках.

У «Хасана-арбакеша» нет предшественников ни в творчестве самого Турсун-заде, ни в творчестве других таджикских поэтов. И как далеко ушел он от первой своей поэмы «Осень и весна». Риторика сменилась живыми, полными юмора и афористической меткости диалогами, эмоциональными лирическими отступлениями. Реалистические зарисовки быта, характеров людей, обстановки и условий их жизни пришли на смену восторженной описательности, декларативности суждений и оценок. Чего стоит, например, живописная картина въезда Хасана в старый город, которым открывается поэма. Свойственное поэту и раньше любование природой теперь стало строже и предметнее, не потеряв при этом своей непосредственности и живости. Пейзаж в этой поэме более органично связан и с внутренним состоянием лирического героя, и с настроениями главного персонажа — Хасана.

Изменилась ритмическая и строфическая организация стиха поэта. Тогда как предыдущие поэмы Турсун-заде были написаны классической парной рифмой, эта поэма состоит вся из четырехстрочных строф с перекрестной рифмой. Много нового внесла эта поэма и в развитие эпических жанров таджикской поэзии, обогатив их многоступенчатым сюжетом, композиционной слаженностью, позволившей уложить в сравнительно небольшую по количеству строк поэму события нескольких лет. Поэт отступает здесь и от традиционных для таджикской поэзии художественно-изобразительных средств и жанровых особенностей — притчи, легенды, от цитирования классиков, т. е. от тех широко известных приемов, которыми в течение длительного времени пользовались многие таджикские поэты, развивая и обогащая их современным мироощущением, новым содержанием.

Но если у Турсун-заде не оказалось в данном случае предшественников, то у него появились прямые последователи, которым его поэма открыла возможности для новых творческих решений и новые пути к реалистическому отображению современности. Одним это произведение помогало освоить лирико-автобиографическую тему и показать через личную судьбу характерные черты своего поколения, как это сделали Гафор Мирзо в поэме «Асрор» (1957) или М. Миршакар в поэме «Ленин на Памире»; другим — прославить величие труда в рассказе о формировании характера молодого поколения советских рабочих, бывших учащихся ремесленных училищ и техникумов, уже не знавших той жизни, того сурового детства, которые выпали на долю Хасана и его автора, как это сделал молодой таджикский поэт Абду-Малик Бахори в первом своем крупном произведении — повести в стихах «Вступление в жизнь» (1959).

И, пожалуй, значение поэмы Мирзо Турсун-заде больше всего и определяется плодотворностью того нового для таджикской поэзии направления, начало которому было положено рассказом о судьбе аробщика Хасана.

В 1956 году Мирзо Турсун-заде закончил новое произведение — «Вечный свет», знаменующее собой дальнейшее развитие лиро-эпического начала в творчестве поэта.