Мишель и китайская ваза

Мишелю некогда было предаваться размышлениям: события развивались стремительно. Дверь в квартиру мадам Сонг Кхо резко распахнулась, и в темном дверном проеме показался мужской силуэт… Неизвестный медленно пятился по направлению к мальчику.

Сначала Мишель разглядел только его широкую спину и темные волосы. Судя по позе, в правой руке незнакомец держал оружие. А под мышкой у него был сверток в коричневой бумаге. Мишель сразу узнал упаковку — это были осколки вазы!

Не раздумывая, мальчик инстинктивно принял единственно верное решение, единственный способ положить конец этому кошмару… Он сделал два больших прыжка, бросился в ноги стоявшему спиной человеку, ударив его под колени, и одновременно крикнул:

— Даниель, сюда!..

Не ожидая столь внезапного нападения, мужчина рухнул на спину; от испуга он даже выронил свой пистолет. Пакет раскрылся, и осколки хрусталя рассыпались по мостовой.

Дальше все происходило как во сне. Из квартиры вышли не только Даниель и Кристина — с ними был Чен Сун!

Азиат стремительно кинулся к человеку, которого повалил Мишель, и прижал его к земле. А до мальчика только сейчас стало доходить, что могло бы произойти, если бы он не вмешался, если бы не оказался рядом…

Его жертвой был не кто иной, как темноволосый незнакомец — тот самый, что следил за Чен Суном и пристроился к ним на речном трамвайчике… Даниель, стоя на коленях, помогал Чен Суну связать руки его противнику.

У мадам Сонг Кхо было мертвенно-бледное заплаканное лицо; казалось, силы ее на исходе. Кристина обняла молодую женщину за хрупкие плечи.

Мишель никак не мог отделаться от ощущения, что это всего лишь кошмарный сон. Кажется, в этой истории с вазой они с самого начала ничего не поняли, а половину просто нафантазировали…

Взглянув в полные слез глаза мадам Сонг Кхо, Мишель наконец опомнился. Ничего не объясняя, он бросился в коридор, выбежал на улицу и, уже ничего не опасаясь, спустился в подвал, где спали Минг и Тхо.

Только там мальчик успокоился. Ему не хотелось пугать малышей, и он позвал их сначала тихо, потом погромче. Дети не просыпались! Забеспокоившись, Мишель вытащил тряпку из отдушины и при свете дня убедился, что они по-прежнему мирно спят.

"Ну и пусть спят, — подумал мальчик. — Надо как можно скорее успокоить мадам Сонг Кхо!"

Он осторожно взял на руки Минга, потом Тхо (дети продолжали спать как ни в чем не бывало). Ноша оказалась очень тяжелой, но волнение удвоило силы мальчика. Мишель с большим трудом добрался до люка — и только тут понял, что с детьми ему не выбраться.

— Мишель, Мишель! Где ты?..

Голос Даниеля! Мишель испытал невероятное облегчение.

— Здесь, в развалинах!.. Осторожнее, тут все осыпается прямо под ногами!

Даниель пошел на голос кузена. Добравшись до люка, он встал на колени и одного за другим принял спящих детей.

Мишель тут же вылез наружу, и они побежали к дому номер 17.

Как только мадам Сонг Кхо увидела мальчиков с детьми на руках, она широко раскрыла глаза, еще сильнее побледнела и что-то забормотала. Затем схватила малышей, внесла их в дом и уложила на кушетку.

— Они спят, мадам! — сказал Мишель. — Я не смог их разбудить!

Бедная мать не могла оторваться от своих детей.

— Надо позвать медико… врача! — пробормотала Кристина; она была сильно встревожена.

Но тут вошел Чен Сун, потрясая металлической трубочкой от лекарства.

— Ничего страшного! — сказал он.:— Вот что я нашел в кармане у этого мерзавца!

Мишель прочел инструкций: оказалось, что это всего лишь легкое детское снотворное.

Он усыпил бедных детей таблетками, — пробормотал он. — Действительно, мерзавец!

Но с ними ничего страшного, правда? — умоляющим голосом спросила мадам Сонг Кхо.

Нет, мадам, я уверен! — ответил Мишель. — Это лекарство специально для детей. Он просто хотел их усыпить, чтобы держать поблизости, но так, чтобы они при этом не шумели и не привлекали внимания.

Перепуганная мать немного успокоилась.

Мишель выглянул за дверь: теперь темноволосый господин был надежно связан и его взгляд выражал нескрываемую ярость.

А Чен Сун, похоже, совсем о нем забыл. Он собрал осколки вазы, особенно внимательно осмотрев ножку; вдруг его лицо озарилось лучезарной и наивной улыбкой. Азиат напоминал сейчас ребенка, нашедшего новогодним утром в своем башмаке игрушку, о которой давно мечтал. Чен Сун взял ножку от вазы двумя руками и как драгоценную реликвию понес в дом.

Мишель, Даниель и Кристина с изумлением наблюдали, как он вручает кусок свинца, вытащенный из ножки, мадам Сонг Кхо. Все эти церемонии выглядели несколько комично после тех драматических событий, которые все они только что пережили.

А на душе у Мишеля было тяжело. Если вдуматься, поведение Чен Суна становилось все более и более смехотворным. Он вручал мадам Сонг Кхо обычный кусок свинца, который они сами отлили и который, естественно, не представлял никакой ценности.

"В конце концов он сам виноват, — думал Мишель. — Скажи он сразу всю правду, когда заявился к нам в первый раз, — ничего бы этого не произошло! Во всяком случае… он хотя бы теперь мог бы открыть нам свою тайну".