Мишень

ЭКаМ не был готов к такому потрясению. Он в тот момент боролся с разгерметизацией большинства отсеков, аварийным отключением энергии и прочими катастрофическими для экипажа разрушениями, но его память исправно зафиксировала все показания, вплоть до самого абсурдного, — бортовой ядерный хронометр, принцип работы которого был основан на длительных периодах полураспада радиоактивных элементов, внезапно ускорился до невероятной величины идущих в нем процессов и взорвался!…

За мгновение до этого отказали все внешние сенсорные системы, которые вдруг начали транслировать полную ахинею — звезды в момент взрыва удлинились, превратившись в блеклые серебристые росчерки, и… исчезли.

Агонизирующий корабль с мертвым экипажем провалился в некую область пространственно-временной аномалии… по крайней мере именно таким термином определил его новое местонахождение бесстрастный ЭКаМ…

Эллис остановила информационный поток, коснувшись сенсора «пауза».

Ей было так плохо, что хотелось просто разреветься навзрыд, дать выход горькому кому, который скопился внутри, подкатывая к горлу удушливыми спазмами…

Она не понимала, о каком новом виде пространства идет речь…

Если бы она знала, что спустя двести лет после рокового взрыва ученые Земли откроют подобное явление и назовут таинственную область аномалии термином «гиперсфера», а также выведут первые уравнения, описывающие процесс проникновения в нее, — стало бы ей легче от осознания, что «Антей» совершил первый гиперсферный прыжок, за два века до открытия данного понятия, и оказался пионером гиперпространства?

Скорее всего, что — нет…

Одна… Совершенно одна, неизвестно где, заключенная в оболочку разрушенного космического корабля, чьи бортовые системы жадно высасывали в эти секунды последние капли драгоценной энергии из истощившихся резервных накопителей.

Никакие фантастические явления, и даже жуткий трагизм сорока семи загубленных в катастрофе жизней, не могли сравниться с тем глобальным потрясением, которое испытывала Эллис в эти роковые для нее секунды. Понимание полной безысходности своего положения обрушилось на нее, сломав волю, превратив сознание в страшную сумятицу ирреальных образов.

Она не выдержала и разрыдалась, закрыв руками лицо.

… А драгоценные секунды шли, вне зависимости от ее воли, складываясь в безвозвратно потерянный для управления ожившими системами отрезок горького, удушливого безвременья…

Наконец, справившись со спазмом, Эллис оторвала омытые слезами ладони от своего опухшего лица.

Перед ней тускло и призывно сиял экран монитора, словно окно в ту бездну, куда она страшилась заглянуть…

Сколько длилось пребывание корабля в аномальном пространстве, затруднялся определить даже бортовой компьютер. Он мог сообщить подавленной женщине только то, что корабль вернулся в трехмерный космос шесть лет назад. Уцелевшие при взрыве локационные системы определили некоторые звездные ориентиры — в основном удаленные пятна других галактик, чье положение оставалось относительно стабильным на протяжении миллионов лет, и по этим светящимся пятнам далеких звездных сообществ ЭКаМ сориентировал «Антей» в сторону Солнечной системы.

Эллис прикрыла глаза.

«Что же делать?» — закусив губу, думала она, борясь с приступами дурноты. Это кончалось спасительное действие принятого стимулятора. Впереди ее ожидал упадок физических сил.

Страшась оставаться наедине с собой, она открыла глаза.

«ЭКаМ, включи телескопический обзор», — набрала она.

«Недостаточно энергии для питания обзорных экранов», — высветил ей в ответ бортовой компьютер.

Эллис огляделась. Свет, разгоревшийся было под сводом рубки, вновь начал неумолимо тускнеть. Многие сигналы на реанимированных пультах управления судорожно моргали. Напряжение в сетях питания падало с катастрофической быстротой, и она поняла, что у нее остались считанные часы на совершение каких-то действий. Потом уже будет поздно — холод и мрак окончательно завладеют искалеченным кораблем, и он умрет, высосав из накопителей последние эрги, с такой самоотверженностью сэкономленные ЭКаМом для ее пробуждения.

Закрыть глаза… Расслабиться, отдаться мягким объятиям противоперегрузочного кресла, доверить ему слабеющие с каждой минутой мышцы, не думать ни о чем… Отгородиться шторками век от ужаса умирающего корабля. Тихо угаснуть вместе с ним…

Она вздрогнула всем телом, словно вырываясь из цепких тенет наваждения.

Плотно сжав губы, чтобы не дать волю бунтующему после криогенного сна желудку, она встала, цепляясь побелевшими пальцами за подлокотники кресла.

В этой упрямой, отчаянной попытке преодолеть подступившую депрессию было больше смысла, чем могло показаться на первый взгляд. Эллис боролась сама с собой, потому что ее готовили именно к этому…