Мишн-Флэтс

— Ты только погляди, какая герметика! — восхищенно воскликнул Дик. — Умеют же япошки!

— Дик, эти машины клепают у нас в Огайо, — проинформировал я.

— Все равно — японское качество!

Дик открыл дверь на стороне водителя и проворно отскочил. Но водопад все равно замочил его ботинки и штаны. Дик зачертыхался и затопал ногами.

За водительским сиденьем на полу я увидел знакомый чемоданчик — прокурорский кейс. Такие я часто видел у судейских.

Я заглянул внутрь — куча разноцветных папок с документами.

Сильно подпорчены водой.

Дик из-за моего плеча сказал:

— Чиф, ты лучше сразу погляди, что это за папки.

Я Дика знаю. Когда он обращается ко мне «Бен» — это значит «будь спок, я сам сделаю». Когда он величает меня «Чифом» — значит, «уж ты сам это сделай, мое дело подчиненное».

Я раскрыл самую толстую папку. На обложке стоял гриф «Отдел спецрасследований». Заголовок: «Обвиняемый Джеральд Макниз». Внутри алфавитный указатель — множество имен. Мне бросилось в глаза: «Харолд Брекстон. Джун Верис» Рядом пометка: «Дата процесса: 6.10».

Я открыл соответствующий файл. К моему огорчению, почти все было нечитабельно. Чернила расплылись, слова превратились в синие или черные пятна. Документы, записки — словом, весь ворох бумаг, связанный с предварительным производством по делу. Там и сям прочитывались несколько слов, шапка адреса, подпись — Данцигер. В одном месте я увидел слова «Эхо-парк, героин». В другом, на записке-памятке, стояло «Позвонить Гиттенсу касательно: где Рей Ратлефф?». На внутренней стороне обложки хорошо различимая схемка строения преступной организации:

Несколько стрелок указывали от Макниз на Вериса и Брекстона. Данцигер, видимо, именно этим путем хотел идти — добраться до вожаков.

Ключ торчал в замке зажигания; на кольце рядом с ним был еще по меньшей мере десяток разных ключей. Сиденье водителя было отодвинуто далеко назад, до максимума. Это показалось мне странным: хоть Данцигер и был рослый мужчина, но столько места ему явно ни к чему. В луже на полу плавали кроссовки, размокший дорожный атлас и небольшой чемоданчик.

Дик проверил номер машины по компьютеру. Она была зарегистрирована на имя Роберта М. Данцигера из Уэст-Роксбери, штат Массачусетс. Заодно Дик просмотрел и данные на Харолда Брекстона: под следствием по обвинению в нападении с целью убийства (от пяти до семи лет по законам штата); в прошлом — снятое обвинение в преднамеренном убийстве. По другим именам членов шайки никакой информации. Разумеется, банк данных, доступный дорожным полицейским, не отличается ни полнотой, ни достоверностью. Придется мне лично съездить в Бостон, чтобы собрать необходимую информацию про этих типов.

На бампере «хонды» было два стикера. Один — предвыборный: «Голосуйте за окружного прокурора Эндрю Лауэри!»

Другой — с символом бостонской ассоциации патрульных полицейских: «Я поддерживаю бостонскую полицию».

Конечно же, мне следовало немедленно доложить о находке руководителям следствия. Передать им и машину, и документы. Передать тем, кто официально ведет следствие. Но я решил не торопиться. В последние двадцать четыре часа я много думал о словах отца. Я успел проникнуться его приказом не сдаваться. Хрен они мимо меня пройдут! Я был убежден в своей правоте. Мой долг — разобраться в этом деле. Мой долг — идти до конца.

10

Домик Джона Келли прятался за деревьями в леске на берегу озерца Себаго.

Строение из некрашеных кедровых досок было так хорошо закамуфлировано в чаще, что только белая «тойота» во дворе да белая спутниковая тарелка выдавали его местоположение.

Жилище Джона Келли меня несколько разочаровало. Настоящая отшельническая нора. Это не соответствовало героическому образу, который уже сложился в моей голове. Я ожидал домища со всеми прибамбасами. А тут — такая скромность, желание спрятаться, удалиться от мира.

С кейсом Данцигера в руке я направился к домику. Сперва я попытался заглянуть в дом через торцовое окно. Но сквозь пыль и цветень ничего не просматривалось. Я направился к двери. Тут сам Келли с газетой, свернутой в трубку, вышел мне навстречу.

— А, шериф Трумэн, — сказал он.

— Разрешите вам кое-что показать, мистер Келли.

— Валяй, если что-то интересное.

Я протянул ему мокрый кейс:

— Бумаги Данцигера.

— О-о!

— Хотите взглянуть?

— Нет.

— Вы серьезно?

— У меня подозрение, Бен Трумэн, что ты намерен втянуть меня в это дело. А я в него втягиваться не хочу.

— Нет, я просто…

— Кстати, откуда у тебя этот кейс?

— Мы нашли машину Данцигера. Ее затопили в озере. Там и были его документы.

— И ты теперь таскаешь их с собой и показываешь всем встречным-поперечным? Ну ты даешь! Надеюсь, ты не копался в бумагах?

Я хмыкнул.

Келли с расстроенным видом почесал нижнюю челюсть. Словно отец, чей сын только что попался на том, что без спроса взял ключи от машины.

— Я знаю, в каком направлении вести расследование. У меня есть зацепка.

— У него есть зацепка!.. Позволь мне дать тебе совет, Бен Трумэн. Возвращайся быстренько в свой Версай…

— Версаль, — поправил я его.