На протяжении первых шестнадцати лет моей жизни папины друзья не представляли для меня ни малейшего интереса. Но тем летом в Шотландии я решила за ними понаблюдать и прислушаться к ним. Вскоре выяснилось, что некоторые даже отличали меня от мебели и порой удостаивали беседой. Так, не покидая детской, я вышла в свет. Следует отметить, что мисс Дин, миссис Саммерхилл и девицы Гардинер разговаривали со мной как с больной, кисло улыбаясь. По всей видимости, моя привычка декламировать про себя Шекспира сослужила мне дурную службу: они решили, что я глуповата. Вскоре я придумала еще одно захватывающее занятие для чаепитий. Я запоминала разговоры, а потом, оставшись одна, записывала их в блокнот кодом столь секретным, что потом у самой не получалось его разобрать. Теперь, когда я вижу на странице записи вроде «мсД2смпт? рвм вн 2пл? Гс», я не могу сказать, идет ли речь о ревматизме мисс Дин или же о внешней политике мистера Гладстоуна. Зато такое времяпрепровождение очень меня занимало. Думаю, мне просто безумно хотелось писать, но я не знала о чем. В моей жизни ничего не случалось, но главное — я еще не умела выражать свои чувства; душа и разум словно договорились идти разными путями. Возможно, мамины подруги, считавшие меня глуповатой, были недалеки от истины.
Все лето Дункан радовал меня, изводя родителей. Как он сообщил нам в начале, он «отвечать за лавка». Стоило папе оставить фотографии на письменном столе, Дункан, в соответствии с обязанностями, настежь открывал окна, чтобы проветрить комнату. Когда промокшая до нитки мама возвращалась с прогулки в надежде согреться перед большим камином, выяснялось, что Дункан предусмотрительно погасил последний тлеющий в пепле уголек. Если родители устраивали праздничный обед, Дункан подавал гостям хаггис (то есть бараний желудок, фаршированный порубленными сердцем и печенкой с овсянкой и луком). Пройти испытание хаггисом могли только уроженцы Шотландии. Помимо прочего, Дункан упрямо практиковался под окнами в игре на волынке в часы маминого послеобеденного сна. Мне же Дункан подарил черного ягненка, которого я кормила из детского рожка и нарекла Чернышом. А еще Дункан однажды притащил мне жуткого ворона с чудовищным клювом, который так и норовил этим клювом долбануть кого-нибудь в руку или в глаз.
Добр-ряк. Себе на уме.
То же самое я думала о Дункане.
Каждый год примерно в это время мы устраивали пикник на двадцать с лишним персон. Дункан порекомендовал берег реки Таммел. Дамы устроились на пятачке травы, а мужчины отправились ловить форель, чтобы нагулять аппетит. Папа, стоя в рыбацких сапогах прямо в потоке речной воды, королевским жестом закидывал удочку.
Длинное гибкое удилище рассекло воздух и уложило мушку-наживку на поверхность воды ровно в том месте, куда папа целился. Мушку отнесло в сторону течением, папа медленным движением подтянул поплавок к себе. Улова не было. Когда он снова забросил удочку, я повторила его грациозное движение запястьем, с удивлением ощущая желание присоединиться к рыбалке. И что мне мешает?
Дункан, у вас есть еще одна удочка?
Что это вы с ней задумали делать, Черити?
Рыбачить.
На лбу мамы было ясно написано: «НЕПРИЛИЧНО». Это меня остановило. Я побрела по берегу Таммела, иногда приподнимая юбку, чтобы перепрыгнуть в воде с камня на камень. Потом я присела, обняв колени руками (неприлично и неженственно). Ну почему, почему я не родилась мальчишкой!
У кромки воды в камышах летали изящные стрекозы. Их еще называют «мамзель», хотя Дункан как-то рассказал мне про них одну нехорошую вещь. У стрекозы такой неуемный аппетит, что, если к ее челюстям поднести ее собственный хвост, она его попробует и, найдя вполне сносным на вкус, продолжит пожирать. Надо проверить! Я опустилась коленями на гальку, задержала дыхание, подстерегая свою жертву, и чуть наклонилась вперед. Оп! Промахнулась. Потеряв равновесие, я упала руками в воду.
Потеряли что-то, мисс Тиддлер?
Жизнь готовит нам множество сюрпризов, но вот этот вряд ли можно было предугадать. Поднявшись на ноги, я оглянулась.
О нет!
О да.
Он опирался на трость, отставив ее немного вбок.
Объяснение простое. Я проведывал маму в Кенте и встретил Бертрамов, которые сказали мне, что Тиддлеры проводят каникулы в Питлохри. По случайному совпадению мне как раз нужно было в Эдинбург, Перт и Питлохри. Ваша кухарка сообщила, что у вас здесь пикник. Подойдет такое объяснение?
Я кивнула. Мистер Эшли концом трости указал на камыш.
Стрекозы?