Мисс Марпл

– Не люблю сидеть на месте. К тому же в Англии я родилась, хотя и переехала ребенком в Штаты.

– В раннем детстве?

– Вас интересуют такие подробности? Мне было пять лет.

– Интересуют. Мне кажется, мисс Бенс, вы рассказали далеко не все.

Лицо ее напряглось. Она пристально посмотрела на него:

– Как вас понимать?

Дермот Крэддок взглянул на нее и решил рискнуть. Собственно, почти никаких улик у него нет. Студия Райнгардена, Эндрю Квилп и название города. Но, казалось, старая мисс Марпл сидит рядом и толкает его в бок.

– По-моему, вы знаете Марину Грегг гораздо лучше.

Она засмеялась:

– Докажите. У вас просто разгулялась фантазия.

– В самом деле? Сомневаюсь. А доказать можно, надо только постараться. Может быть, мисс Бенс, лучше самой сказать правду? Признаться, что Марина Грегг удочерила вас и вы жили в ее доме четыре года?

С резким шипением она втянула в себя воздух.

– Пронюхали, черт вас дери! – воскликнула она.

Он даже чуть вздрогнул, настолько это не вязалось с ее прежней манерой. Она поднялась, тряхнула копной черных волос.

– Да, да, это правда! Правда. Марина Грегг забрала меня с собой в Америку. У моей матери было восемь детей. Мы жили в каких-то трущобах. Сотни таких, как она, писали кинозвездам, о которых узнавали совершенно случайно, рассказывали им горькую историю своей жизни и умоляли взять ребенка, потому что сами ничего не могли ему дать. Об этом и вспоминать-то противно.

– Вас было трое, – сказал Дермот. – В разное время Марина Грегг взяла троих детей из разных мест.

– Верно. Меня, Рода и Энгуса. Энгус был постарше, Род совсем крошкой. Жизнь у нас была – лучше не придумать. Ах, какая жизнь! Все, что твоей душе угодно! – Она заговорила громче, слегка кривляясь: – Тряпки, машины, шикарный дом, гувернантки, хорошее образование, еда, что пальчики оближешь! Все одно к одному! И она – наша мамочка! «Мамочка» в кавычках! О-о, она честно играла свою роль, сюсюкала с нами, фотографировалась с нами. От умиления прямо плакать хочется.

– Но ей действительно хотелось иметь детей, – заметил Дермот Крэддок. – Тут никакой игры не было. Она взяла вас отнюдь не ради рекламы.

– Может быть. Пожалуй, вы правы. Ей хотелось иметь детей. Но ей не были нужны мы! По-настоящему – нет! Игра, представление, показуха: «Моя семья», «Так прекрасно, когда у тебя есть семья». И все это – при попустительстве Иззи. Уж он-то должен был понимать.

– Вы имеете в виду Исидора Райта?

– Да, это ее третий муж, если не четвертый, точно не помню. Кстати, замечательный человек. По-моему, он ее понимал и иногда беспокоился о том, что будет с нами. К нам он был очень добр, но отцом не прикидывался. Да и не чувствовал себя таковым. По-настоящему его волновало только его писательство. Я потом кое-какие его книги прочитала. Все больше мрачное и жестокое, но написано сильно. Наверное, когда-нибудь его причислят к великим писателям.

– И долго это продолжалось?

Марго Бенс криво улыбнулась:

– Пока эта игра ей не надоела. Нет, не совсем так... Оказалось, что она ждет ребенка.

– И что?

Она засмеялась с неожиданной горечью:

– Тут нашему счастью и пришел конец! Мы ей стали не нужны. Как заменители мы ее устраивали, но на самом деле ей было на нас наплевать, совершенно. О-о, она дала отставку на вполне приличных условиях. Дом, приемная мать, деньги на учебу и кругленькая сумма, чтобы запустить нас на орбиту, – все это мы получили. Никто не отрицает, она соблюла все приличия, была достаточно щедра. Но мы никогда не были ей нужны – ей был нужен ее собственный ребенок.

– Едва ли ее следует за это винить, – мягко заметил Дермот.

– Я не виню ее в том, что ей хотелось иметь своего ребенка, вовсе нет! Но как же мы? Она оторвала нас от наших родителей, от родных мест. Моя мать, можно сказать, продала меня за тарелку похлебки, но о своей выгоде она при этом не думала. Она продала меня, потому что была дурой и искренне считала, что я получу какие-то выгоды, образование и вообще буду жить как у Христа за пазухой. Она считала, что делает это для моего же блага. Знала бы она, какое это благо!

– Я вижу, рана саднит до сих пор.

– Нет, не саднит. Я это пережила и успокоилась. А горечь от того, что вспомнилось прошлое. Нам всем тогда было горько.

– Всем?

– Разве что кроме Рода. Род вообще никогда не переживал. К тому же он был совсем малыш. А мы с Энгусом страдали, только он, пожалуй, жаждал мести куда больше, чем я. Он сказал: «Когда вырасту, убью этого ребенка, который у нее родится».

– А про ребенка вы знали?

– Конечно. И о том, что случилось дальше, известно всем. Она с ума сходила от радости, что у нее наконец-то будет свой ребенок, а он родился идиотом! Так ей и надо. Как бы то ни было, забрать назад нас она не захотела.

– Вы ее ненавидите?

– А вас это удивляет? За всю жизнь никто не причинял мне такой боли. Думаешь, что ты любима и желанна, а потом оказывается, что тебя просто надули!

– А что случилось с вашими... Удобства ради назовем их братьями?