Мисс Марпл

Она заглянула во флигели, обследовала кусты шиповника у старого свинарника и уже осматривала котельную под оранжереей, когда вдруг услышала сухой кашель. Она обернулась и увидела старого садовника Хиллмана, неодобрительно глядевшего на нее.

– Будьте осторожны, а то можете серьезно пострадать, мисс, – сказал он. – Ступеньки совсем сгнили. Вот вы только что были на чердаке. А половицы там совсем никудышные.

Люси изо всех сил старалась не показать своего замешательства.

– Вам, наверное, показалось, будто я чересчур любопытна, но я просто хотела узнать, нельзя ли как-нибудь использовать эту пристройку, ну, скажем, для разведения грибов, а потом продавать их. Тут все брошено на произвол судьбы.

– Для этого есть хозяин, – сказал старик. – Но он не хочет потратить и пенни. Тут надо иметь двух работников, да еще мальчика, чтобы содержать все в надлежащем порядке. Но он и слышать не хочет. Уж я ли не старался уговорить его купить косилку с моторчиком. Так нет, он хочет, чтобы я всю траву перед домом косил своими руками, вот!

– Но если от этого места можно получить доход?.. Правда, нужно кое-что подремонтировать.

– Да разве от этого получишь доход? Слишком все запущено. А его ничего не волнует. Он думает только об одном – как бы побольше скопить денег. Да еще хорошо знает, что произойдет, когда его уже не станет. Молодые люди все продадут, как можно скорее. Они только и ждут, когда он помрет. Они собираются получить в наследство кругленькую сумму после его смерти, я слышал это.

– Мне кажется, он очень богатый человек, – сказала Люси.

– Все они с причудами, эти Крекенторпы. Старик, отец мистера Крекенторпа, разбогател и построил этот дом. А тверд был, говорят, как скала, и никогда не забывал обид. Но вместе с тем он был человеком широким, не мелочным. Говорят, что в обоих своих сыновьях он разочаровался. Дал им образование и вырастил как джентльменов – Оксфорд и все такое. Но они стали уж очень джентльменами и не захотели заниматься делами. Младший женился на актрисе и погиб пьяный в автомобильной катастрофе. А старшего, который сейчас хозяин, отец никогда особенно не любил. Он много жил за границей, покупал очень много всяких языческих божков и присылал домой. В молодости он не был таким скрягой, это пришло потом. Нет, они никогда не ладили друг с другом, он и отец. Так говорят.

Люси слушала с видимым интересом. Старик стоял, прислонившись к стене, и готовился дальше продолжать свое повествование. Видно ему куда приятнее было говорить, чем работать.

– Он умер перед войной, этот старый джентльмен. Ну, и характер же! Не дай бог, кто скажет ему дерзкое слово. Век будет помнить.

– А после его смерти мистер Крекенторп приехал сюда уже насовсем.

– Он и его сыновья, да. Они уже стали все взрослыми.

– Но как же так?.. А, понимаю, вы говорили о войне четырнадцатого года?

– Да нет. Он умер в 1928 году.

Люси поняла, что он называл 1928 год «перед войной».

Она сказала:

– Мне кажется, вы хотите продолжить свою работу, не буду вам больше мешать.

– Да ну, – сказал старик Хиллман без всякого энтузиазма, – не очень-то много сделаешь в это время дня. Свет уже очень плохой.

Люси пошла обратно, остановившись лишь разглядеть как следует заросли азалий и березовую рощу, через которую проходила.

Войдя в дом, Люси увидела Эмму Крекенторп, которая стояла в холле и читала письмо. Только что принесли вечернюю почту.

– Завтра мой племянник приезжает со школьным товарищем. Комната Александра над крыльцом. А соседняя комната как раз хороша для Джеймса Стоддарт-Веста. Они будут пользоваться ванной, которая находится напротив.

– Хорошо, мисс Крекенторп. Я прослежу, чтобы приготовили комнаты для них.

– Они приедут утром, до обеда. – Она замялась. – Наверное, будут голодны.

– Да, уж конечно, – сказала Люси. – Приготовить им ростбиф? И еще, может, торт с патокой?

– Да, Александр очень любит торт с патокой.

Юноши приехали на следующее утро. Оба были аккуратно причесаны, у обоих какие-то необыкновенно ангельские лица и безукоризненные манеры. У Стоддарт-Веста – светлые волосы и голубые глаза. Александр Истли оказался шатеном и носил очки. За обедом они серьезно рассуждали о новостях спорта, временами говорили о литературе по космосу. Держались, как пожилые профессора, обсуждавшие находки времен палеолита. По сравнению с ними Люси чувствовала себя совсем юной.

Мясное филе исчезло в мгновение ока, торт с патокой был съеден до последней крошки.

Мистер Крекенторп нахмурился.

– Вы вдвоем вконец объедите меня и разорите.

Александр взглянул на него с укором своими голубыми глазами.

– Хорошо, мы будем есть только хлеб и сыр, дедушка, если мясо вам не по карману.

– Не по карману? Мне все по карману. Я просто не люблю излишеств.

– Мы не излишествовали, сэр, – сказал Стоддарт-Вест, глядя в тарелку, которая ясно подтверждала его мысли.

– Вы, мальчики, оба едите в два раза больше меня.

– А мы растем, – объяснил ему Александр, – и нуждаемся в большом количестве белков.

Старик что-то промычал в ответ.