Мисс Пим расставляет точки. Мистификация

— Ну, знаете, это не самая лучшая аудитория в мире. Взрослые предпочтительнее. И потом для них, конечно же, снижены цены на билеты, что не помогает делать сборы. Но мы смотрим на это как на капиталовложение, — добавил он, демонстрируя великодушную терпимость. — Это будущие зрители, и их нужно воспитывать, приучать, куда следует ходить.

Люси подумала, что, если судить по результатам, воспитание оказалось совершенно безуспешным. Молодежь шла в очередь на нечто под названием «Пылающие барьеры». Нельзя даже сказать, что они «не ходили» в театр, все было гораздо проще: они бежали оттуда.

Однако на светском чаепитии совершенно не время было открывать горькие истины. Люси спросила, приедет ли Эйдриан на Показательный выступления, что, похоже, вызвало недовольство у мисс Люкс. Он никогда не слышал о Показательных выступлениях и отнесся к этому с огромным жаром. Уже много лет он видит, что все вокруг делают только одно единственное гимнастическое упражнение: засунув пальцы ног под шкаф и удерживаясь ими, сгибаются и разгибаются в поясе. Танцы? Господи, и танцы будут? Ну, конечно, он приедет. Более того, после Выступлений он приглашает их поехать с ним в театр, а потом они поужинают вместе.

— Я знаю, Кэтрин терпеть не может театр, но один раз она выдержит, правда, Кэтрин? В пятницу вечером идет «Ричард III», так что вам не придется терпеть меня в романтической роли. Это не лучшая пьеса, но постановка замечательная, хоть мне и не следовало бы так говорить.

— Ярлык преступника, приклеенный честному человеку, яркий пример политической пропаганды, и крайне глупая пьеса, — таково было мнение Люкс.

Эйдриан улыбнулся во весь рот, как школьник.

— Согласен, только досидите до конца, и тогда увидите, как отлично можно поужинать в «Мидлэнде» в Ларборо, если раздразнить несчастного актера. У них есть даже Йоханнисбергер[43].

Легкий румянец разлился при этих словах на щеках Люкс.

— Видите, я помню, что вы любите. Йоханнисбергер, как вы однажды заметили, пахнет цветами, и это удалит театральную вонь из ваших ноздрей.

— Я никогда не говорила, что театр воняет. Он скрипит.

— Конечно, скрипит. Последние почти две сотни лет он все время старается удержаться на ногах.

— Знаете, что он мне напоминает? Карету для коронации. Анахроничный хлам, нелепая условность, которая у нас попрежнему в ходу, потому что мы унаследовали привязанность к ней от предков. Позолоченный реликт.

Чайник вскипел, и мисс Люкс налила кипяток в заварку.

— Предложите мисс Пим что-нибудь поесть, Тедди.

Тон совсем как у няни, подумала Люси, беря с тарелки, которую ей протянул Эйдриан, слегка обветрившийся сэндвич. Может быть, именно это и привлекало его? Может быть, это — ностальгия по миру, где его не считали никем особенным? Долго наслаждаться таким миром он бы, несомненно, не смог, но весьма вероятно, что временами он уставал от того, что его жизнь была похожа на жизнь золотой рыбки в аквариуме, и искал отдыха в компании когонибудь, для кого он был просто Тэдди, который в школьные годы приезжал погостить на каникулах.

Люси повернулась к Эйдриану, чтобы что-то сказать, и была поражена выражением его лица, когда Кэтрин презрительно отвергла предложенную ей пищу. Улыбка, любовь, зажегшиеся в этих глазах, могли быть и братскими, но было что-то еще. Не безнадежность ли? Похоже на то. Во всяком случае что-то, не имеющее никакого отношения к братским чувствам; очень странно было видеть, что так смотрит Великая Звезда на некрасивую ироничную преподавательницу теории в Лейсе.

Люси перевела взгляд на невозмутимую Кэтрин и впервые увидела ее такой, какой ее видел Эдвард Эйдриан. Женщиной с задатками belle laide[44]. В школьном мире, в котором она жила, ее манеру «хорошо» одеваться, ее простую прическу, отсутствие макияжа воспринимали как должное, а красивую фигуру и гибкую осанку считали само собой разумеющимся. Она была просто умная некрасивая мисс Люкс. А в мире театра она выглядела бы совершенно иначе! Большой подвижный рот, высокие скулы с ямками под ними, прямой короткий нос, красивый овал лица, — все это громко взывало, требуя грима. С обыденно точки зрения у мисс Люкс было лицо, от которого, по словам мальчишки-рассыльного, «часы останавливаются», однако, с любой другой точки зрения это лицо могло заставить посетителей «Айрис» перестать есть, если бы во время ленча она вошла туда, соответствующим образом одетая и умело подкрашенная.

Сочетание того, что она была belle laide и знала его очень давно, могло иметь для Эйдриана весьма значительную притягательность. Весь остаток времени за чаем мысли Люси были заняты пересмотром своих прошлых представлений.