Мисс Вайоминг

Над головой пролетел вертолет. Поев, Джон отыскал за олеандрами не залитое мочой место, где можно было прилечь. Он сгреб себе подушку из опавшей коры, отчего у него стали чесаться предплечья. Он чувствовал изжогу, и вообще состояние было каким-то странным.

В полночь огни «Макдоналдса» погасли. Джон заметил двух работников, которые вышли и выбросили на помойку мешки с отходами. Джон поймал себя на том, что, как шакал, высматривает, не обронили ли работники какую-нибудь пищу.

Джон был благородным дураком. Его план бродить по стране без всяких планов и расписаний был обречен с самого начала. Наивный романтик. Он ничего не спланировал. Он думал, что если отринуть все блага жизни, то можно сделаться глубже, переродиться, превратиться в короля фастфудовской Америки с ее бесконечной паутиной дорог.

День ото дня Джон чувствовал себя все грязнее и отвратительнее. От него воняло. Он попытался выстирать свое нижнее белье в раковине заправочной станции, используя техническое гранулированное мыло, и повесил выстиранное сушиться на забор, откуда белье сдуло ветром в груду опилок по ту сторону забора.

Джон научился избегать полиции. Он спал в живых изгородях. Минуя городок за городком, он брел на восток, за пределы округа Лос-Анджелес. Он возненавидел собак, потому что те распознавали в нем бродягу и возвещали об этом своим лаем.

Джон сдал алюминиевые банки и на вырученные деньги купил – и он не мог удержаться от смеха, делая это, – бурбон – дешевое пойло! Изумительно-сладкое и такое же упоительное и незатейливое, как тогда, когда он впервые попробовал его подростком.

В Фонтане, мертвом городе стальной индустрии в шестидесяти милях от побережья, Джон осуществил пророчество Айвана и украл с веревки сохнущее белье – форму сотрудника Единой Посылочной Службы, которая отлично на нем сидела. Он забрался в дом, взломав замок на хлипкой задней двери, принял душ, вымыл голову, побрился и надел свою новую униформу. Перед тем как уйти, он скатал старую одежду и спрятал ее на дворе.

Его новая одежда стала пропуском в приличный мир. В ней он мог появляться на людях практически где угодно почти без всяких мер предосторожности, несмотря на свое общее антисанитарное состояние. Это позволяло ему держаться непринужденно, теперь он не привлекал внимания и ни у кого не вызывал подозрений.

Джон не обзавелся приятелями, но, к своему удивлению, имел успех у нескольких женщин. Он ненавидел себя за эти приключения – и не столько из-за их пошлости, сколько потому, что подобные интрижки шли против правил, и это заставило его внезапно осознать, что у него есть правила, чего он уж никак не ожидал. Джон чувствовал себя нравственным, и это было новое ощущение. Может быть, все же дорога, в конце концов, так повлияла на него?

Его первая встреча была с женщиной лет двадцати девяти, а может, тридцати двух, нервозной и натянутой, как гитарная струна. Она читала «Архитектурный дайджест» в магазинчике при заправочной станции. Взгляды их встретились.

– Я бы сказал, что журнал опустился, – сказал Джон, – с тех пор как они сместили фокус с чистой архитектуры на дома звезд.

Из магазинчика они пошли к ней, она жила недалеко. Женщина пришла в неистовство и прямо завыла, когда увидела, что на Джоне нет нижнего белья. В ту ночь впервые за много недель он спал в нормальной постели, но быстренько смылся утром, когда женщина ушла на работу.

На следующую ночь он опять угодил в цель – на сей раз это оказалась взъерошенная пухлая молодая мамаша, прогуливавшая свое восьмимесячное чадо. Она тоже жила рядом и после физической нагрузки сразу дала Джону поесть: салат и мясные полуфабрикаты, которые он съел в полном молчании. Джон понял, что эта женщина и ее вопящий ребенок очень одиноки в этом мире. Он вдруг понял, что его форма одиночества – это роскошь, такая, которую выбирают и за которую платят, как за три недели сафари в Кении или за вишнево-красный «феррари». А настоящее одиночество – это не то, на что продавец выставил высокую цену. Настоящее одиночество душит и пахнет безнадежностью. Джон начал рассматривать свою собственную ситуацию как роскошное удовольствие. Единственный способ, каким можно облагородить свою ситуацию, – это пойти дальше, опуститься ниже, без оглядки погрузиться в жизнь дороги и научиться воспринимать более широкий диапазон человеческих чувств.

Женщина попросила Джона остаться на ночь, но он отказался, чтобы у нее не возникло к нему привязанности и она не чувствовала себя еще более одинокой, когда он уйдет.