Мисс Винчестер (СИ)

Этим же днем я обсудила с родителями свою дальнейшую судьбу и поступление в колледж в другом штате: удивительно, но отец почти не возражал, но для приличия все-таки недолго поворчал на то, что я спохватилась только сейчас, и шутливо предупредил, чтобы я стучала в двери, когда меня снова выставят из учебного заведения, и я вернусь домой. Окрыленная столь легкой победой, я выдвинула предложение о колледже в Санта-Монике, и мама сразу встрепенулась при одном лишь упоминании калифорнийских песчаных пляжей. Конечно же, ее согласие мне было не нужно, поскольку единственной целью бесшабашной Эмили было сплавить меня куда подальше, но чисто символическое одобрение уж точно не повредит. Скрестив за спиной пальцы, я обещала пригласить ее погостить, если все пройдет удачно, и началась беготня за справками и анкетами для поступления. К счастью, результаты моих декабрьских экзаменов были достаточно неплохи для зачисления, ведь летнюю сдачу я благополучно пропустила, находясь в почти что предсмертной меланхолии, так что оставалось лишь уладить вопрос с жильем, за которое неохотно взялось старшее поколение. Я же занималась прохождением медицинских обследований, являющихся обязательными при поступлении. Делать это в родном городе не хотелось из-за слишком частых появлений в больнице дорогих мне людей в самых разнообразных состояниях, поэтому было решено сделать все необходимые анализы в клинике Массачусетса, граничащего с Вермонтом.

Голова начинала болеть от четкого запаха хлорки и медикаментов, такого привычного и такого ненавистного. Я стояла, прислонившись спиной к холодной стене, игнорируя свободные кресла приемной, надеясь поскорее покинуть незнакомую больницу и вернуться в Монтпилиер. Неохотно раскрыв глаза, оглядела девушек в очереди: туповатая на вид брюнетка, все время трещащая по телефону с подругой, несколько женщин лет по тридцать-тридцать пять и милая девчонка со светлыми волосами, привлекшая мое внимание. В отличие от всех присутствующих она сильно нервничала и сидела немного сгорбившись, держась за живот и покачиваясь из стороны в сторону от боли. На бледных щеках застывшие дорожки от слез, а глаза покрасневшие, словно она плачет уже довольно долгое время. На вид девчушке лет шестнадцать, но тогда она выглядела как испуганный ребенок, и поэтому я чувствовала себя куда старше, а в мыслях вихрем пронеслось: “Помоги ей”. Помоги… Знать бы чем. В сумке лежало огромное зеленое яблоко, которым перед отъездом меня снабдил Кастиэль, все еще следящий за моим питанием, хоть необходимость в этом частично отпала, и я уже стала есть сама, если не забывала об этом. На мгновение задумавшись, открыла молнию на сумке и достала яблоко, идя навстречу креслу, в котором сидела жертва моей необоснованной заботы.

– Возьми, – тихо сказала я, протягивая яблоко девушке. Та подняла на меня свои поразительно большие карие глаза, кажущиеся смутно знакомыми, и посмотрела с удивлением и благодарностью.

– Спасибо, – дрожащим голоском проговорила она, обеими ладонями сжимая мое жалкое подаяние. Немного опустив глаза, я наконец поняла, почему же так волновалась моя ровесница: теперь, когда она убрала руки, я четко заметила округлившийся живот. Беременна. В шестнадцать. Черт.

– Дженнифер Винчестер! Доктор Кендрик ждет вас в своем кабинете, – раздался звонкий голос незаметно подошедшей медсестры. Я лишь с непониманием уставилась на нее:

– Но мне ведь нужно только забрать результаты анализов…

– Я знаю, – кивнула девушка, беря меня за локоть, – но доктор хотел побеседовать с вами лично.

Договорив, медсестра потащила меня за собой прочь из приемной, а я даже и не думала сопротивляться, лишь еще раз оглянулась на беременную девушку. Кейси. Без сомнений, это Кейси Гольдстен – подруга детства, которая была знакома еще с Дженни, а не ее безбашенной маской.

Кажется, только увидев Кейси такой, я наконец уяснила одну простую вещь – детство окончено.

Проводив меня в просторный кабинет, наполненный ярким солнечным светом, Дэйзи (именно это имя было написано на бейдже медсестры) усадила меня в кресло и ушла обратно в приемную, напоследок тепло улыбнувшись. Я вслушивалась в удаляющийся стук ее аккуратных каблучков, пока доктор Кендрик, мужчина лет сорока пяти с седеющими висками, увлеченно говорил по телефону о закупке какого-то медицинского оборудования, иногда переводя на меня извиняющийся взгляд. Наконец не выдержав подобного обращения, я, не сводя глаз с врача и продолжая мило улыбаться, сбросила звонок, нажав кнопку отбоя, благо мужчина говорил не по мобильному, а по стационарному телефону.

– Вы хотели со мной поговорить? – я безуспешно старалась скрыть раздражение, сквозившее в голосе.