Мисс Винчестер (СИ)

========== Пообещай ==========

Дождь. Противный, холодный, но вполне естественный для этого дня. Ледяные капли проскальзывают под куртку, скатываясь вниз по спине, из-за чего я немного поеживаюсь, но даже и не думаю уйти со своего поста. Напряженно вглядываюсь вдаль, но все равно не вижу того, что так упорно жду. Уже полтора часа я стою под проливным дождем, не смея даже шевельнуться, но все напрасно. В такую отвратительную погоду все прячутся под крышами своих домов, не высовывая на улицу и носа, боясь ливня и свистящего ветра. Все, кроме меня. Я вся посинела от холода, тело вздрагивает при каждом соприкосновении с дождевой каплей, но я гоню свою слабость, подавляю ее, зная, что не прощу себе, если упущу этот долгожданный момент, ради которого и простояла на дороге последние девяносто две минуты. Я верила до последнего, что мое ожидание окупится сполна, ведь оно просто обязано окупиться - по-другому и быть не может. Жить верой и ожиданием стало для меня нормальным. Я и не знала, что можно существовать иначе. Нет, я не рыдала по ночам в подушку, не терзала себя сомнениями и грустными мыслями. Я просто ждала, просто верила, что все может измениться. Позже я пойму, что все это напрасно, что моя вера – лишь самообман, помогающий удержаться на плаву. Позже я найду другие способы выживать, но это будет потом, хоть и так скоро. Сейчас же я просто жду.

– Дженни, я прошу тебя, идем в дом, ты же простудишься, – взмолилась Розалин, только что вышедшая из дома, чтобы снова попытаться заманить меня в помещение.

– Я пойду только с ним, – твердо произнесла я, отвергая протянутый мне зонтик. Плевать на простуду, на холод, дождь. Я дождусь.

– Солнышко, ты ведь можешь подождать и внутри, там хотя бы тепло. Хочешь, я приготовлю твой любимый карамельный пудинг? – воспользовалась запретным приемом девушка, взяв меня за руку. Ее ладонь была теплой и приятно согревала мою озябшую кожу, а само прикосновение пропитано неподдельной лаской и заботой. Но я отрицательно качнула головой, продолжая неотрывно наблюдать за дорогой.

– Я не уйду без него.

Тяжело вздохнув, Розалин опустилась рядом со мной на колени, не жалея своих светлых джинсов, которые мгновенно покрылись грязью от соприкосновения с мокрым асфальтом.

– Я понимаю, что ты очень хочешь его снова увидеть, Джен, и мне тяжело такое говорить тебе, но я должна. Он больше не вернется. Никогда.

Что-то внутри меня оборвалось, рассыпаясь сотнями осколков в моем сознании. Но ни один мой мускул не дрогнул, ни одним движением я не выдала своих чувств.

– Ты лжешь.

– Ты знаешь, что я не лгу, милая. Где-то глубоко внутри себя ты это знаешь, – прошептала блондинка, касаясь моих насквозь промокших волос, налипших на лоб.

Я любила Розалин. Она была единственным человеком, который заботился обо мне, пока мать была поглощена своей личной жизнью и гулянками до утра. Когда-то давно именно она научила меня читать, отвела в школу, она же записала меня на курсы французского. Ей я рассказывала о переживаниях и страхах, с ней делила успехи и неудачи. Всю жизнь я хотела быть похожей на свою тетю. Розалин была внешне подобна своей старшей сестре Эмили, моей матери: те же светлые локоны, яркие голубые глаза и миниатюрность. Но их характеры разительно отличались. В противовес сестре, Розалин была спокойна, уравновешена и постоянно нуждалась в ком-то, о ком можно заботиться, ухаживать, будь то беззащитный котенок или маленький ребенок. Но, вопреки моим желаниям, у нас не было абсолютно никакой внешней схожести: яблочно-зеленые глаза, светло-каштановые пряди и высокий рост были полностью противоположны образу классической героини сказок, коим обладала моя родственница. Пытаясь подражать, я демонстрировала свою безграничную привязанность. Но сейчас я возненавидела эту девушку за ее слова.

– Не смей так говорить, – холодно произнесла я, не поворачивая головы к собеседнице. Та попыталась обнять меня за плечи, но я резко оттолкнула ее руку.

– Дженни, не всегда получается так, как мы этого хотим. И чем быстрее ты сможешь смириться с этой мыслью, тем…

Не успела она договорить, как я прервала ее речь своим истеричным криком:

– Замолчи! Он приедет, я знаю. Вы все просто хотите нас разлучить, завидуете нашему взаимопониманию. Не понимаете, как мы дороги друг другу. Да и твое мнение меня не интересует! Через месяц ты тоже уедешь, бросишь меня одну с этой безмозглой алкоголичкой! Катись в свой Нью-Йорк, мне плевать!

Розалин молча встала и, поцеловав меня в макушку, прошептала:

– Я все равно люблю тебя, Дженнифер. С днем рождения.

Это было седьмое ноября, день моего девятилетия. День, когда обрушилась моя вера.

Я проснулась со слезами на глазах. Горячие, обжигающие кожу, они стекали по щекам, не думая останавливаться. Глубоко вздохнув, я попыталась успокоиться, твердя себе, что это всего лишь сон, все давно в прошлом, а я изменилась, оставив беззащитную Дженни умирать глубоко внутри меня, дабы никто не мог услышать ее сдавленных вздохов и редких попыток вырваться наружу.