Мисс Винчестер (СИ)

Несколько минут мы просто лежали, обнявшись, но вскоре идиллия была нарушена. Приподняв голову, мужчина начал кашлять, словно прочищая горло. Я не придала этому особого значения, ведь и у самой горло саднило от крика, но приступ все не прекращался. Сев на кровати, Кас пытался откашляться, прикрыв рот рукой. Удивившись, я подсела рядом, завернувшись в одеяло, и ласково погладила ангела по голове, мягко отведя его ладонь в сторону.

– Кас, какого черта… – ошарашено протянула я, рассматривая кровавые брызги, медленно стекавшие вниз по его запястью. – Нет, нет, нет! Они же не посмеют… Кас, не молчи!

Крепко сжав мою руку, ангел лишь грустно взглянул на меня и, задержав дыхание, а вместе с ним и кашель, прошептал:

– Прости, Дженни. Возможно, это последние слова, но я ни о чем не жалею. Прости, – договорив это, Кастиэль зажмурился, отворачиваясь. Раскаты его кашля прекратились вместе с хлопком крыльев. Исступленно уставившись на свои руки, я молча сидела, закутанная в одеяло, и пыталась понять, что только что произошло. Все еще горячие простыни, смятые вещи, раскиданные по полу, а в ушах до сих пор звенит от криков, но моего ангела больше нет рядом. Капли его крови начали расползаться по моей ладони витиеватыми узорами, смешиваясь со стекающими со щек слезами.

========== Ходячие мертвецы ==========

Слезы скатывались по щекам, смешиваясь с потеками крови. Странный состав напомнил капли акварели, растворяющейся в воде, рисуя непонятные, но завораживающие узоры, и это сравнение немного отвлекало от остальных мыслей, кружившихся в моей голове, словно вальсирующие снежинки в начале декабря. Не было сил ни на крик, ни на истеричные мольбы о помиловании, даже на полноценные рыдания их не хватало, поэтому мне оставалось лишь молча лежать, распластавшись на полу, и ждать. Чего? Я и сама толком не знала. Возможно, было бы проще, если бы все наши страдания завершились прямо сейчас, но сердце отчаянно ныло, моля об исцелении. Привычным жестом рука поползла к карману куртки за очередной сигаретой, но я вовремя остановилась, вспомнив, что на мне надета лишь пижама. Черт.

– Это я во всем виновата. Прости, – сдавленно вздохнув, прошептала я. Кислород почти не поступал в легкие из-за веса навалившегося на меня ангела, но в нем было все меньше необходимости. Кас не дышал, так и я не буду.

Сколько прошло времени между исчезновением истекающего кровью Кастиэля и его возвращением? Час, два, семнадцать минут? Неважно, сколько длилось мое ожидание, оно убивало независимо от временных рамок. Но и сказать, что при появлении ангела мне стало легче, я не могу. Его выбросили, словно ненужного щенка, и теперь он лежал рядом, такой родной и бездыханный, истекал кровью, с каждой минутой холодея. Я отказывалась верить, что это конец. Поцелуи слишком быстро перешагнули в разряд последних, признания так и не успели стать привычными, а взаимность чувств все еще казалась невозможной. Все слишком быстро и скоротечно, слишком неправильно и больно. Реальными остались только прикосновения: слегка влажные полы плаща морозили неприкрытые колени, неподвижные пальцы касались ладони, а почти пересохшая струя крови медленно стекала по моей шее, ежесекундно напоминая о случившемся. Все еще отчетливо слышался свежий запах, который не могла заглушить даже кровавая затхлость. Этот аромат всегда исходил от моего ангела, и, наверное, именно так пахнет дождь, и я уже боялась тех мгновений после гроз, когда в голову ударяет воздух, до предела насыщенный озоном, ведь он неминуемо будет напоминать о Кастиэле, если мои худшие опасения оправдаются.

В висках отбивался замедляющийся сердечный ритм. Казалось, не больше сорока ударов в минуту. Интересно, как быстро это число сползет до нуля? Видит Бог, я хотела, чтобы хватило и доли секунды, но тело безжалостно хваталось за жизнь вопреки моим желаниям. Пожалуйста, пусть все закончится…

Так, хватит! Хватит разводить сопли, повышать сырость помещения и устраивать эпические прощания, словно в дешевом фильме. Закадровой музыки только не хватает, чтобы окончательно разжалобить бедных зрителей, которые только зря деньги потратили, ей-богу! Подъем, Винчестер, труба зовет, нельзя валяться на полу и рыдать, как побитый второклассник. Вставай, дуреха, и делай хоть что-нибудь, иначе последующий час родители будут лицезреть оригинальнейшую драку их дочери с самой собой. Да будь это хоть самый противный фильм всех времен и народов, но черт меня дери, если я не буду сражаться до самых финальных титров!