Миссии – избыточны

Это порадовало: вроде не выглядит откровенно чужаком. Но в то же время насторожило: не только он один тут бродит с оружием. Дальше двинулся вдоль стеночки, опять-таки в сторону сгущения пара. Стало интересно: откуда он всё-таки валит такой? Всё больше настораживая слух, осознал, что уже движется по слабо искривлённому тоннелю. А там и крики донеслись, слегка заглушаемые шипением падающей воды и издевательским хохотом. Причём крики не командные, а явно мученического толка. Либо кто-то попал под завал, либо кого-то банально пытали. Потому что смех так выглядел явно неуместным. Но так как кричащий человек не звал на помощь, а кого-то яростно проклинал, перемежая это воплями, то скорей всего над ним этот хохотун издевался. Причём голос и манера ругани сразу показались знакомыми. Если кто и любил так сквернословить, то это могла быть только Умба.

Очередной перекрёсток и иной тоннель, буквально дышащий паром, остались позади. Видно стало лучше, и окружающий жар стал на порядок суше. И все равно Труммер чуть не наткнулся на стражника, стоящего к нему спиной. Тот застыл как изваяние, опершись на копьё, и с интересом наблюдал что-то в открывающемся перед ним зале. Зал с округлыми сводами, вполне подходящий под понятие «грот». Хотя всё-таки он являлся пещерой, причём искусственно созданной.

А’перв тоже замер, пытаясь рассмотреть или понять по звукам суть происходящего. Но на всякий случай заготовил парочку воздействий «откат-подбор». А вот для понимания развернувшегося действа хватило всего одной минуты.

Кричала и ругалась всё-таки Умба. И было отчего. Она фактически подвисла в воздухе, растянутая на цепях. Голая. Рядом с ней, в каких-то зажимах в виде клети, дёргались Патрик и Гроссер. У них ограниченно свободной оставалось по одной руке. И вот этой рукой они поочерёдно хватали и дёргали обнажённую ачи то за грудь четвёртого размера, то за причинное место, тоже немалого достоинства. Причём делали это похабное действо с остекленевшим взглядом на лицах, явно не по своей воле и ничего не соображая.

В их адрес Умба, между приступами сильной боли, выкрикивала только иногда, явно пытаясь достучаться до одурманенных товарищей:

– Очнитесь, дурачьё! Одумайтесь, козлы! Что творите?! – а так она постоянно орала на своего мучителя: – Тварь! – и это оставалось самым простеньким ругательством. – Чтоб ты сгорел в геенне огненной! Чтоб тебя разорвало! Чтоб тебя…

Именно на самые громкие и витиеватые ругательства и хохотал в ответ здоровенный по массе и структуре тела мужик. Ростом за два метра и весом не менее двух центнеров, он стоял рядом с пленниками, направляя взгляд то на одного, то на другого и скорей всего банально тренировался в перехвате управления за чужими телами. Развлекался. И смеялся от всей своей подленькой души. И кто он такой, не оставалось даже капельки сомнений.

Ченнелингер!

Своего рода местная достопримечательность.

Больше в зале никого не просматривалось, и Поль решил действовать. Ну и в самом деле чего тянуть? Спасать друзей надо, пока одна без своего хозяйства не осталась, а два других с ума не сошли. Ведь настолько частые, мощные и длительные воздействия на сознание, по слухам, приводили к необратимым последствиям в психике.

Несколько осторожных шагов, и вот уже Труммер почти касается стражника. Три быстрых воздействия «откат-подбор», после чего покачнувшийся любитель садистских сценок заваливается на бок. Практически до того, как у а’перва сил не оставалось, и тяжёлую тушу он подхватить не смог бы. Но в этот раз «подбор» удался невероятно эффективный. Два раза из трёх!

«Наверное, это мне от злости так повезло! – констатировал Труммер, ощущая блаженный и крайне желательный прилив сил. Поэтому вполне легко и беззвучно опустил мёртвое тело на пол и подхватил в руки отобранное копьё. – Ещё бы знать, на каком расстоянии этот урод меня сумеет прочувствовать?»

Его от живописной группы отделяло метров двадцать. Чтобы точно бросить копьё, не рискуя товарищами, следовало подойти ближе. Да и собственной ловкости может не хватить для удачного броска. Вот он и двинулся вперёд, замахнувшись копьём и будучи готов бросить его в любой момент.

Непроизвольно своей реакцией его выдала ачи. У неё глаза ещё больше расширились, и она перестала кричать. Настолько не ожидала увидеть нечто подобное и настолько не могла поверить, узнавая командира их знаменитого квартета. Вот в её глазах и отразилась возникшая опасность для ченнелингера. Он тут же стал разворачиваться своей массивной тушей да вдобавок рявкнул громовым басом:

– Стоять! – видимо, сделал это на всякий случай, потому что был уверен в своей полной безопасности.

И великое счастье, что Труммер успел бросить копьё до прозвучавшего приказа. Потому что одновременно с окриком его тело словно парализовало. Оно словно окаменело, но продвинулось дальше по инерции броска, да и завалилось несуразно на каменный пол. Именно боль от падения, да прекратившееся воздействие на сознание позволили Полю вначале ободранную о камни голову приподнять, а там и на ноги взгромоздиться.