Миссия

Несмотря на страх за ее безопасность, Таита не мог не восхититься смелостью и хладнокровием Фенн. Она привела зверя к Мерену, и тот одну за другой быстро выпустил три стрелы; все стрелы на всю длину вошли в толстую серую шкуру за плечом. Носорог споткнулся, и из его пасти потекла кровавая пена. По крайней мере одна стрела Мерена пробила легкое. Фенн искусно вела зверя, заставляя его повернуться и подставить под стрелы другой бок. Мерен стрелял и стрелял, стрелы вонзались глубоко, добираясь до сердца и легких.

Легкие носорога заполнились кровью, и он замедлил бег. Оцепенение смерти превратило его мощные ноги в камень. Носорог остановился, понурив голову, кровь хлестала из его раскрытой пасти и носа. Наконто подобрался сбоку и воткнул копье за ухом зверя, наклонив острие так, чтобы оно поразило мозг. Носорог упал, от тяжелого удара задрожала земля и поднялось облако пыли.

К тому времени как Таита добрался до охотников, все уже спешились и собрались вокруг туши. Фенн подпрыгивала от возбуждения, а все прочие смеялись и хлопали. Таита решил было наказать Фенн за непослушание, с позором отослав ее на галеру, но, когда он спешился и с каменным лицом подошел, она подскочила к нему и обняла за шею.

– Таита, ты видел? Как было здорово! Ты ведь гордишься Вихрем и мной? – И прежде чем он выговорил строгие слоги, обжигавшие губы, она прижалась губами к его уху и прошептала: – Ты так добр и ласков со мной. Я люблю тебя, милый Таита.

Он почувствовал, что его гнев рассеивается, и печально спросил себя, кто кем управляет. Этим искусством она прекрасно владела в прежней жизни. И я снова беззащитен перед ней.

Охотники убили свыше сорока крупных животных, так что прошло несколько дней, прежде чем все туши освежевали, мясо закоптили и погрузили на баржи. Только тогда галеры смогли отойти от берега и продолжить путь на юг. Вернувшись к своим командирам, Тинат снова стал скрытен и неразговорчив. Глядя на него Внутренним Оком, Таита видел, что военачальник сожалеет об их беседе и боится ее последствий.

С севера подул сильный ветер. Весла убрали, и подняли на галерах большие треугольные паруса. Белая вода клубилась за кормой, берег пролетал мимо. На пятое после охоты на носорога утро вышли к новому устью. Река текла с высот на западе и приносила в озеро огромное количество воды. Таита слышал разговор экипажа: постоянно звучало слово «Китангуле». Очевидно, название реки. Таита не удивился, когда капитан приказал убрать паруса и снова взяться за весла. Их галера первой из флотилии вошла в Китангуле и начала подъем наперекор сильному течению.

Через несколько лиг на берегу показался большой поселок. Здесь были корабельные верфи, в них на салазках лежали незаконченные корпуса двух больших кораблей. Вокруг сновали рабочие, и Таита указал Мерену на надсмотрщиков, руководивших работами.

– Вот объяснение иноземной конструкции кораблей флотилии. Все они построены здесь, а те, кто их строил, несомненно родом из земель за Индом.

– Как они оказались здесь, так далеко от родины? – удивился Мерен.

– Что-то здесь издалека влечет достойных людей, как пчел – цветы в саду.

– А мы тоже пчелы, маг? Нас соблазняет то же самое?

Таита удивленно посмотрел на него. Удивительно проницательная мысль для Мерена.

– Мы пришли сюда, чтобы сдержать священную клятву, данную фараону, – напомнил он. – Однако теперь, оказавшись здесь, мы должны быть настороже. Нельзя допустить, чтобы нас превратили в мечтателей, в лотофагов, какими кажутся многие джарриане.

Флотилия плыла вверх по реке. Через несколько дней появился первый порог: бурная белая вода перегораживала реку от берега до берега. Это не испугало капитана и Тината – у подножия порога стояла небольшая деревня, а за ней обширные загоны для скота, в которых содержались стада горбатых быков.

Пассажиры, лошади и рабы сошли на берег. На борту остались только экипажи. Корабли прочными веревками из переплетенных лиан привязали к упряжкам быков, и те потащили корпуса по настилам над быстрой водой. А люди и лошади шли по берегу, по тропе рядом с каскадом, пока не оказались на более высоком месте. Выше порогов река была глубокой, многоводной и спокойной, здесь на якорях покачивались галеры. Все вновь погрузились на суда и шли до следующего водопада, где переправу повторили.

Трижды встречались столь крутые и многоводные водопады, что протащить над ними корабли не представлялось возможным. В том, как преодолевались эти препятствия, заметен был египетский инженерный гений: сбоку от водопадов были прорыты зигзагообразные каналы со шлюзами и воротами, что позволяло поднимать корабль на следующий уровень. Требовалось много дней напряженной работы, чтобы поднять корабли по этим водяным лестницам, но со временем они снова оказывались на глубоком, спокойном течении реки.