Миссия

– Ты никому не скажешь? – Сидуду заколебалась, потом торопливо продолжила: – Не скажешь даже тому доброму человеку, который спас меня и привез из леса? Не хочу, чтобы он презирал меня.

– Мерену? Конечно, не скажу. Но не волнуйся. Никто не будет тебя презирать. Ты хорошая, смелая девочка.

– Этого человека зовут Онка – воинский командир Онка. Думаю, ты его знаешь. Он говорил мне о тебе. – Она схватила Таиту за руку. – Пожалуйста, помоги мне! – Продолжая отчаянно трясти руку Таиты, она молила: – Пожалуйста, маг. Умоляю! Помоги! Если я не избавлюсь от этого ребенка, меня убьют. Я не хочу умирать из-за отродья Онки.

Таита начинал понимать, что к чему. Если Сидуду – женщина Онки, она та самая, о ком говорил Тинат, та, что подмешала что-то Онке в еду, чтобы помешать ему сопровождать Таиту из Облачных Садов. Она своя, и ее следует защитить.

– Вначале я должен тебя осмотреть, но сделаю, что смогу. Не возражаешь, если я позову свою подопечную Фенн?

– Красивую светловолосую девушку, которая застрелила трога за спиной Мерена? Она мне нравится. Пожалуйста, зови.

Фенн сразу пришла. Едва Таита объяснил, что от нее требуется, она села рядом с Сидуду и взяла ее за руку.

– Маг лучший врач на земле, – сказала она. – Не бойся.

– Ложись на спину и задери платье, – сказал Таита. Когда девушка послушалась, он принялся за осмотр – быстро, но осторожно.

– Эти синяки от побоев Онки?

– Да, маг.

– Я его убью за это, – пообещала Фенн. – Мне никогда не нравился Онка, но теперь я его ненавижу.

– Когда придет время, я сама его убью. – Сидуду сжала ее руку. – Но спасибо, Фенн. Надеюсь, мы подружимся.

– Уже подружились, – ответила Фенн.

Таита закончил осмотр.

– Можешь прикрыться, – сказал он Сидуду.

Девушка села и привела платье в порядок.

– У меня ребенок, правда, маг?

Она перестала улыбаться и снова выглядела безутешной.

– В данных обстоятельствах это печальное утверждение, но да, ты два или три месяца как понесла.

– Я пропустила две свои последние красные луны.

– Хорошо то, что дело не успело зайти слишком далеко. На таком раннем сроке удалить плод будет нетрудно. – Таита встал и направился в угол, где стояла его сумка с медицинскими инструментами. – Я дам тебе снадобье, очень сильное. Тебя будет рвать. Снадобье очистит желудок, но одновременно заставит выйти и другое. – Он отмерил в глиняную чашку дозу зеленого порошка из плотно закрытого флакона, добавил горячей воды. – Выпей, как только остынет, и постарайся удержать в себе.

Они сидели рядом с девушкой, пока та силилась выпить зелье – один глоток за другим, морщась от горечи. Закончив, она какое-то время тяжело дышала и судорожно порывалась извергнуть содержимое желудка. Наконец она успокоилась.

– Теперь все будет хорошо, – хрипло сказала она.

– Сегодня ты должна спать здесь, – решительно сказала Фенн. – Тебе может потребоваться наша помощь.

Среди ночи их разбудили стоны Сидуду. Фенн вскочила с матраца и зажгла лампу. Потом помогла Сидуду встать и отвела ее, сгибающуюся в перерывах между судорогами, к ночному горшку в соседней комнатушке. Они едва успели туда дойти, как Сидуду вырвало потоком жидкости. Шли часы. Судороги и боли становились все сильнее, Сидуду то и дело тужилась над горшком. Фенн не отходила от нее – массировала живот, когда спазмы становились особенно сильными, вытирала потное лицо и грудь после очередного приступа. Сразу после захода луны у Сидуду начался приступ более сильный, чем предыдущие. В самый разгар страданий Сидуду закричала:

– О мать Исида, помоги мне! Прости меня за все, что я сделала!

Она без сил упала, а плод жалкой кучкой кровавой слизи остался на дне горшка. Свежей водой и чистой льняной тканью Фенн обтерла тело Сидуду, помогла ей встать и отвела назад на ложе. Таита извлек плод из горшка, промыл и завернул в тряпку. Зародыш еще недостаточно развился, чтобы определить, мальчик это или девочка. Таита отнес его на двор, позвал Мерена, и вдвоем они подняли плиту покрытия в углу двора. Под ней выкопали неглубокую ямку, и Таита поместил туда сверток.

Когда Мерен вернул плиту на место, Таита негромко произнес:

– Мать Исида, прими эту душу, зачатую в боли и ненависти и погибшую в позоре и страданиях. Она не была предназначена для жизни. Священная Матерь, молим тебя, в следующей жизни обойдись с ней лучше.

Когда он вернулся, Фенн вопросительно на него посмотрела.

– Все кончено, – сказал Таита. – Кровотечение скоро прекратится, и через несколько дней Сидуду поправится. Ей больше нечего бояться.

– Кроме негодяя, который ее бил, – напомнила Фенн.

– Верно. Но в этом она не одинока: мы все должны опасаться Онки.

Таита наклонился к матрацу и всмотрелся в осунувшееся, измученное лицо Сидуду.

– Оставайся с ней, Фенн, но не буди: пусть спит сколько влезет. А у меня дела.

Выйдя из комнаты, Таита сразу послал за Наконто и Имбали.

– Идите туда, где мы убили обезьян. Спрячьте туши в лесу, затем найдите вьючных лошадей и избавьтесь от свиней. Подберите истраченные стрелы и сотрите все следы нашего пребывания там. Закончив, сразу возвращайтесь.

Когда они ушли, Таита сказал Мерену и Хилто: