Миссия доктора Гундлаха

— Кто считает атомную войну допустимой, тот безумен, общественно опасен, и место ему — в больнице для умалишенных, господа! Лишь когда мы все поймем, что гонка вооружений представляет собой риск в тысячу раз больший, нежели разоружение, у нас появится надежда. Ваш журнал понесет убытки, если боссы военной промышленности перестанут щедро оплачивать рекламные развороты, мистер Бим? Мы понимаем ваше волнение. Но миллион марок, девятьсот миллиардов швейцарских франков, ежегодных затрат на вооружение во всем мире, где целые страны испытывают самый настоящий голод, перед лицом энергетического кризиса, грозных экономических и экологических проблем, перед лицом общечеловеческих проблем — это волнует нас больше. Это самая мрачная трагедия, полнейший абсурд нашего века!

Публика поддерживает его, она даже неистовствует, кто-то подбегает к столу президиума, хватает микрофон:

— Способен ли кто-нибудь из нас представить, что опасность может еще возрасти? И тем не менее это так! На вооружение тратят в двадцать два раза больше, чем «третий мир» получает в виде экономической помощи!

Бил стучит кулаком по столу:

— Это некорректно! Вы не имеете права обвинять за это нас!

— Когда речь идет о вопросах жизни или смерти,— наносит очередной удар Гундлах,— требовать корректности по отношению лично к себе просто неуместно!

В зале поднимается шум. Гундлах теряет почти всякую способность воспринимать что-либо еще. Он чувствует себя на редкость скверно. Заключительная речь Драйшиллинга тоже еле доходит до него. Голос профессора доносится как бы издалека, Гундлах улавливает только главное:

— Проявим же нашу солидарность с народом Сальвадора, который борется во имя своего будущего! — призывает присутствующих профессор Драйшиллинг.— Только так мы подтвердим свою добрую волю!

Бим и его напарник покинули зал. Все, конец. Гундлах, весь дрожа, глубоко вдыхает воздух — он выстоял! С этими двумя он справился. Его обступают фотокорреспонденты, значит, эхо в прессе завтра будет!

К нему подходит Драйшиллинг.

— Вы задели за живое всех! Никто ничего подобного не ожидал. Подумать только!.. Энергии у вас на целую атомную электростанцию хватит!

— Да, но временами реактор выходит из-под контроля. Мне искренне жаль, профессор!

Глэдис пристально смотрит на Гундлаха и тихо говорит:

— Спасибо.

Глава 17

Профессор подвозит Глэдис и Гундлаха к отелю, где на прощанье пожимает им руки. Гундлах чувствует себя опустошенным, он идет рядом с Глэдис, не в состоянии ни о чем думать, отвечает ей односложно. Все кажется ему каким-то нереальным. Вместе с ключом портье протягивает ему большой конверт с журналом, скорее всего рекламным. Ему сейчас не до чтения. Заказывает в номер виски со льдом — самое время взбодриться.

— И два стакана,— произносит по-французски Глэдис.

Ага, она встревожилась, думает, что ему совсем худо.

Приходит официант, приносит треугольную бутылку шотландского виски «Грэнт Ройял». Когда наливаешь его в стакан, он обволакивает кубики льда как янтарь. Глэдис поднимает тост за его победу. Но никакого торжества он не испытывает. Лишь страшную усталость. Она храбрится, пьет с ним наравне. Почему? Непонятно... Он не в состоянии больше ни о чем думать, чувствует себя вконец разбитым.

Глэдис подливает содовой в свой стакан. На губах ее неожиданно появляется улыбка — невольная, неосознанная. Но его начинает клонить в сон, разговор иссякает. Глэдис поднимается, желает ему спокойной ночи.

Гундлах берет в руки конверт. Фамилии отправителя на нем нет. Вынимает журнал, это «Интернационале верревю», орган экспортеров оружия; закладка на развороте с рекламой. Странно. Некая английская фирма, именующая себя «Коммерс интернейшнл», предлагает самое разнообразное оружие и военное снаряжение. Противопехотные мины, ракетные установки, 106-миллиметровые безоткатные орудия, сдвоенные зенитные установки, танки, снаряды и патроны любого типа и в любом количестве. Все это можно свободно заказать в Брюсселе на бульваре д'Ар... Ерунда какая-то. Зачем ему все это? И тут он обнаруживает маленькую записку, приклеенную в нижнем углу правой страницы. «Для вашего сведения! Не забывайте о строгом паспортном контроле в Западной Германии».

Он вздрагивает. Так вот оно что: опять хитро замаскированная угроза! Они выследили его, им известно, что паспорт у него фальшивый. Придется отказаться от поездки в Бонн. И в Париж тоже. Они и здесь постоянно держат его на мушке. Ладно! Гундлах швыряет журнал в корзину для бумаг, опрокидывает еще стаканчик виски, ощущает непреодолимое желание заснуть. Пропади они все пропадом!

Слышит какой-то щелчок, как будто открыли дверь. Разве он не запер? Гундлах включает свет и видит стоящую посреди комнаты Глэдис в ее пальто с погончиками. Он ошеломлен. Глэдис не произносит ни слова, выключает свет, Гундлах слышит неясный шорох, и вот она уже скользнула к нему под одеяло.

— Я просто хочу побыть с тобой, Ганс. Ты меня понимаешь?

— Да, Глэдис. Я понимаю.

Часть третья

Глава 1