Миссия Икара

– Если два раза хлопнете по нижнему левому углу, получите назад свой четвертак, – подсказала женщина.

– Если я это сделаю, отдам монету вам, идет? – откликнулся Эван.

– Отдайте своему приятелю, – посоветовала она. – Эти противные сухари в костюмах никогда не оставляют чаевых – белые или черные, без разницы.

Кендрик встал со своего места и осторожно направился к телефону. Настало время позвонить в офис. Нельзя дальше испытывать терпение миссис Энн Малкей О’Рейли. Озираясь по сторонам, он опустил в щель монету и набрал номер.

– Приемная конгрессмена Кендрика…

– Это я, Энни.

– Господи, да где же вы? Сейчас больше пяти, а наш офис все еще напоминает сумасшедший дом!

– Вот почему меня там нет.

– Да, пока не забыла! – воскликнула миссис Малкей задыхаясь. – Некоторое время тому назад звонил Мэнни. Он был весьма выразителен, но говорил негромко – думаю, это означает, что он серьезен, как только может быть.

– Что он сказал?

– Чтобы вы не звонили ему в Колорадо.

– Что-о?

– Он велел передать вам: «аллеот массгхул», что бы это ни значило.

– Вполне ясно, Энни. – В переводе с арабского это значит «линия занята», простой эвфемизм для обозначения того, что разговоры подслушиваются. Если Мэнни прав, любой, кто туда позвонит, может быть вычислен буквально за несколько секунд. – Помолчав, Эван добавил: – Не буду звонить в Колорадо.

– Мэнни просил передать, что, когда все успокоится, он поедет в Меса-Верде, позвонит мне и даст номер телефона, по которому вы сможете его найти.

– Я перезвоню вам.

– Ну а теперь, мистер Супермен, правда ли то, о чем все говорят? Вы действительно совершили все это в Омане – или где там?

– Лишь немного из того. Не сказали о многих людях, которых следовало упомянуть. Кто-то пытается выставить меня тем, чем я не являюсь. Как вы справляетесь?

– С помощью обычных фраз: «Без комментариев» и «Нашего босса нет в городе», – ответила О’Рейли.

– Хорошо. Рад слышать это.

– Нет, конгрессмен, не хорошо, потому что с некоторыми вещами невозможно справиться обычным способом. Мы можем управлять этими психами, прессой и даже людьми, равными вам по положению, но не можем контролировать тысячу шестьсот.

– Что, Белый дом?!

– Звонил сам несносный начальник аппарата. Мы не можем сказать глашатаю президента «без комментариев».

– Что он говорил?

– Сообщил мне номер телефона, по которому вам нужно позвонить. Это его приватная линия. Дал мне понять, что данный номер известен менее чем десятку людей в Вашингтоне…

– Интересно, а у президента он есть? – В словах Кендрика содержалась лишь доля шутки.

– Утверждал, что есть; в сущности, сказал, что сам президент прямо приказал вам немедленно позвонить главе его аппарата.

– Прямо что?!

– Президент прямо приказал.

– Может, кто-нибудь будет так любезен прочитать этим клоунам конституцию? Законодательная ветвь правительства не принимает прямые приказы, исходящие от исполнительной ветви власти, президентской или другой.

– Согласна, он глупо выразился, – быстро продолжила Энни О’Рейли, – но если вы дадите мне передать его слова до конца, то, возможно, будете более сговорчивы.

– Продолжайте.

– Он сказал, что они понимают, почему вы скрываетесь. Они незаметно подберут вас там, где вы скажете… А теперь могу я вам кое-что посоветовать, как ваш старший товарищ в этой психушке?

– Пожалуйста.

– Вы не можете все время находиться в бегах, Эван. Рано или поздно вам придется объявиться, и лучше, если вы узнаете, что у них на уме, до того, как это сделаете. Нравится вам или нет, они за вас взялись. Почему не выяснить, что им известно? Это поможет избежать несчастья.

– Диктуйте номер.

Глава 22

Закрыв дверь в ванную комнату, Герберт Деннисон, глава аппарата Белого дома, достал бутылочку «Маалокса», которую постоянно держал в правом углу мраморной стойки, и сделал последовательно четыре глотка белой, похожей на мел жидкости, зная по опыту, что это быстро устранит приступ изжоги в верхней части груди. Много лет тому назад, в Нью-Йорке, когда такие приступы у него только начались, он был так напуган, что едва мог есть и спать, настолько боялся, что неожиданно умрет на улице от остановки сердца. И не сомневался, что это результат пережитого им ада в Корее. Его тогдашняя жена, первая из трех, переполошившись, была не в силах решить, куда его везти в первую очередь – в больницу или к страховому агенту для переделки полиса в сторону увеличения. В итоге без его ведома все-таки выбрала второй вариант, поэтому лишь спустя неделю Герберт лег в Корнеллский медицинский центр для подробного обследования.

Услышав от врачей, что сердце у него как у молодого бычка, он испытал облегчение. Они объяснили, что его приступы вызваны повышенной кислотностью, проявляющейся время от времени, что, несомненно, связано с нервотрепкой и перенапряжением. С того дня в спальне, на работе, в машине и портфеле Герберт стал держать бутылочки с белой успокаивающей жидкостью. Напряжение было частью его жизни.