Миссия Икара

– Не сам по себе, сэр. Существует длинный список людей, рисковавших жизнью, чтобы помочь мне. И некоторые из них действительно погибли. Если бы не они, я был бы мертв. Это по меньшей мере и дюжина оманцев, начиная с молодого султана, и подразделение израильских коммандос, которые нашли меня, когда мне оставалось жить буквально несколько часов. Ведь моя казнь была уже назначена…

– Да, я слышал об этом, Эван, – перебил его Лэнгфорд Дженнингс, сочувственно кивая и хмуря брови. – Слышал также, что наши друзья в Израиле настаивают, чтобы не было ни намека на их участие в том деле, а наше разведывательное сообщество здесь, в Вашингтоне, не хочет подставлять свои кадры в районе Персидского залива.

– Оманского залива, мистер президент.

– Вы правы. – На лице Дженнингса появилась его знаменитая самоуничижающая ухмылка, которая очаровала американцев. – Не уверен, что могу отличить один от другого, но потренируюсь сегодня вечером. Как изобразили бы это мои штатные карикатуристы, жена не даст мне молока с печеньем, пока я не выучу все как следует.

– Это географически сложный регион, сэр, для человека, незнакомого с ним.

– Ну да ладно, думаю, как-нибудь с ним справлюсь с помощью карты для средней школы.

– Я совершенно не имел в виду…

– Все в порядке, Эван, это моя вина. Время от времени я допускаю промахи. Сейчас главный вопрос – что нам делать с вами, учитывая при этом ограничения, наложенные на нас ради сохранения жизни агентов и субагентов, которые работают на нашу страну в одном из взрывоопасных регионов земного шара?

– Я бы сказал, что эти ограничения обязывают хранить молчание, соблюдать секретность…

– Поздновато, Эван, – перебил Дженнингс. – Отговорки под предлогом национальной безопасности могут действовать только до определенного момента. С некоторого времени вы возбуждаете слишком много любопытства. Дело может принять весьма щекотливый и… опасный оборот.

– И еще, – решительно вмешался Герберт Деннисон. – Как я уже говорил вам, конгрессмен, президент не может все просто игнорировать. Это было бы неблагородно и непатриотично. Сейчас я предлагаю, и президент согласен со мной, сделать серию фотоснимков здесь, в Овальном кабинете, – на одних вас поздравляет глава Белого дома, на других вы ведете с ним якобы конфиденциальный разговор. Это будет выглядеть в духе наведения того тумана, который требуют наши контртеррористические службы. Страна поймет, а вы не раскроете этим арабским подонкам ни одного тактического секрета.

– Без многих арабов я бы далеко не ушел, о чем вы чертовски хорошо знаете. – Кендрик жестко и сурово посмотрел на главу президентского аппарата.

– О, мы знаем это, Эван. – Дженнингса, очевидно, развлекала эта сцена. – Уж я-то, по крайней мере, знаю. Между прочим, Герб, сегодня после обеда мне звонил Сэм Уинтерс, и, по-моему, у него отличнейшая идея, которая не идет вразрез ни с одним из наших понятий о безопасности и, само собой, может их объяснить.

– Самуил Уинтерс – не обязательно друг, – воспротивился Деннисон. – Он неоднократно отказывался нас поддержать перед членами конгресса…

– Тогда он был не согласен с нами. Но делает ли это его врагом? Черт, если да, то надо сразу посылать морских пехотинцев в кабинет министров. Ладно вам, Герб, сколько я себя помню, Сэм Уинтерс был советником президентов от обеих партий. Надо быть полным дураком, чтобы не прислушиваться к его мнению.

– Ему следовало обращаться через меня.

– Видите, Эван? – Президент озорно улыбнулся, наклонив голову. – Я могу играть в песочнице, но мне нельзя выбирать себе друзей.

– Едва ли я…

– Вы именно это имели в виду, Герб, и со мной все в порядке. Вы здесь всем распоряжаетесь, о чем постоянно мне напоминаете, и с этим тоже все в порядке.

– И что же предложил мистер Уинтерс, то есть профессор Уинтерс? – спросил Деннисон, с сарказмом произнеся ученый титул.

– Ладно, Герб, он действительно профессор, а не средний, заурядный учитель, так? Я имею в виду, что, если бы он захотел, то, полагаю, мог бы купить парочку славных университетов. Разумеется, университет, выпустивший меня, обошелся бы ему в сумму, которой он и не заметил бы.

– Так что у него за идея? – озабоченно допытывался глава президентского аппарата.

– Чтобы я наградил моего друга Эвана медалью Свободы.[41] – Президент обернулся к Кендрику. – Это штатский эквивалент медали Чести конгресса.

– Я это знаю, сэр. Но не заслуживаю такой награды и не хочу ее.

– Ну, Сэм кое-что мне разъяснил, и, думаю, он прав. Начнем с того, что вы все же заслуживаете награды, хотите вы того или нет. Я буду выглядеть жалким ублюдком, если не награжу вас. А уж этого, ребята, я не допущу. Ясно, Герб?

– Да, мистер президент. – Деннисон с трудом сдерживал гнев. – Однако вам следует знать: хотя оппозиции для перевыборов конгрессмена Кендрика нет, сам он намерен в ближайшее время оставить свой пост. Сосредоточивать на нем внимание больше нет смысла, поскольку у него есть собственные возражения.