Миссия Икара

Кендрик снова повесил трубку, но теперь убрал руку с аппарата и подошел к стенному бару, в котором стояли ведерко со льдом и разнообразные бутылки дорогих сортов виски. Он налил себе напиток, посмотрел на часы и прошел к широкому окну, выходящему в освещенный парк позади дома. Его внимание привлекла крокетная площадка, вокруг которой стояла белая кованая садовая мебель, и куда меньше позабавил вид морского пехотинца, выряженного в не подходящую ему невоенную форму прислуги поместья. Он вышагивал по садовой дорожке вдоль каменной стены с выглядевшей очень по-военному и нацеленной вперед винтовкой. Мэнни прав: он в тюрьме.

Через несколько секунд зазвонил телефон, и конгрессмен от Колорадо снова поднял трубку:

– Здравствуйте, Герби, как дела?

– Как у меня дела, сукин сын? Сплошная нервотрепка, вот как у меня дела. Весь взмок. Чего вы хотите?

– Хочу знать, почему следят за Вайнграссом. Хочу знать, почему его имя вообще где-то всплыло, и вам лучше дать мне этому чертовски хорошее объяснение.

– Полегче, неблагодарный! – Голос главы президентского аппарата был отрывистым и грубым. – Что еще за Вайнграсс? Что-то, выпущенное Манишевичем?

– Эммануил Вайнграсс, архитектор с международным именем. Он мой близкий друг, живет у меня дома в Колорадо и по причинам, которые я не намерен излагать, его пребывание там крайне конфиденциально. Где и кому вы передали его имя?

– Я не могу передавать то, о чем никогда не слышал, псих.

– Вы ведь не обманываете меня, Герби, нет? Потому что, если обманываете, я могу сделать следующие несколько недель весьма для вас затруднительными.

– Если бы я считал, что ложь сбросит вас с моих плеч, то непременно прибегнул бы к ней, но я не могу лгать о каком-то Вайнграссе, поскольку не знаю, кто он такой. Так что помогите мне.

– Вы ведь читали расшифровки отчетов по Оману, так?

– Один файл, похороненный в архиве. Конечно, я его читал.

– Фамилия Вайнграсс там нигде не фигурирует?

– Нет. Я запомнил бы, если бы она там была. Забавная фамилия.

– Не для Вайнграсса. – Эван сделал паузу, но недолгую, чтобы Деннисон не успел его перебить. – Мог ли кто-то из ЦРУ, АНБ или других таких учреждений поместить моего гостя под надзор, не сообщив об этом вам?

– Да ни в коем случае! – вскричал сюзерен Белого дома. – Там, где дело касается вас и тех проблем, которые вы на нас возложили, никто не двинется с места ни на шаг без того, чтобы я об этом не знал!

– Последний вопрос. Говорится ли что-нибудь в оманском файле о человеке, который возвращался со мной из Бахрейна?

Настала очередь Деннисона сделать паузу.

– Вполне понятно, конгрессмен.

– Если вы считаете, что вам и вашему хозяину я приношу несчастье, не пытайтесь спекулировать на архитекторе. Оставьте его в покое.

– Оставлю, – согласился глава президентского аппарата. – При такой фамилии, как Вайнграсс, напрашивается ассоциация, которая меня пугает. Например, МОССАД.

– Ладно. Сейчас просто отвечайте на мои вопросы. Что было в том файле о полете из Бахрейна в Эндрюс?

– На борту были вы и старый араб, одетый по-западному, который долгое время работал на Консульскую службу; его везли для медицинского обследования. По имени Али-Как-Его-Там. Госдеп провел его через таможню, и он исчез. Честно, Кендрик. Никто в этом правительстве понятия не имеет о мистере Вайнграссе.

– Спасибо, Герб.

– Спасибо за то, что назвали меня Гербом. Еще что-нибудь я могу сделать?

Эван посмотрел на широкое окно, затем на освещенный прожекторами парк и морского пехотинца.

– Хочу оказать вам любезность, сказав «нет», – проговорил он негромко. – По крайней мере, сейчас. Но вы можете кое-что для меня прояснить. Ведь в этом телефоне установлено подслушивающее устройство, так?

– Не такое, как обычно. Там маленький черный ящик, наподобие тех, что в самолетах. Он снимается уполномоченным персоналом, и при обработке записей используются строжайшие меры безопасности.

– Вы можете приостановить прослушивание, скажем, минут на тридцать, пока я кое-кому позвоню? Поверьте, это в ваших же интересах.

– Допустим… Конечно, линия перегружена: наши люди часто пользуются ею, когда бывают в этих домах. Дайте мне пять минут и звоните в Москву, если хотите.

– Пять минут.

– Могу я теперь вернуться к моей нервотрепке?

– Глотните чего-нибудь успокаивающего. – Кендрик повесил трубку и достал бумажник. Затем просунул указательный палец под обложку колорадского водительского удостоверения, вытащил клочок бумаги, на котором были написаны два номера приватных телефонов Франка Свонна, и посмотрел на часы. Он подождет десять минут и позвонит в надежде, что замдиректора Консульской службы окажется по одному из этих телефонов.

И точно. Свонн ответил по номеру квартиры. После кратких приветствий Эван объяснил, где, по его мнению, он находится.