Миссия Икара

– Значит, вы руководствовались исключительно мстительными побуждениями? – спросил помощник в блейзере с золотыми пуговицами.

– Никаких мстительных побуждений! О чем вы? – возмутился Кендрик. – Я решил вернуть свою компанию. Я всегда этого хотел, и это намерение не покидает меня вот уже много лет. Думаю, когда вернусь туда, соберу по частям то, что утратил.

– Стало быть, вы собираетесь вернуться? – спросил третий советник, с обветренным красным лицом и с бостонским выговором. – Обратно на Ближний Восток? – уточнил он.

– Я намерен вернуться в регион Персидского залива. Это – не Ливан, Сирия или Ливия, где Каддафи. Это совсем другие страны – Эмираты, Бахрейн, Катар. Это – Абу-Даби, Дубай. Из Европы поступают сообщения, что в странах Персидского залива повсюду начинается строительство, так что мне пора туда.

– Но ведь вы продали свою компанию! – заметил загорелый тип в футболке.

– Я не собирался ее продавать. Меня вынудили это сделать. К тому же я продал компанию всего лишь за пятую часть ее стоимости. Но в принципе начать все с самого начала – не такая уж для меня проблема. Разумеется, когда-то я испытывал сложности, если сравнивать мои капиталовложения с капиталами фирм Западной Германии, Франции, Японии, но зато у меня обширные контакты. Таких связей, как у меня, пожалуй, нет ни у кого.

Кендрик вел свою партию сдержанно. Он лишь намекнул на покровительство и помощь, которую ему оказывали министры и официальные лица, занимавшие высокие посты в правительствах Омана и Бахрейна в период кризиса с заложниками. Посчитав, что он несколькими штрихами набросал вполне убедительные контуры картины, Кендрик замолчал.

Присутствующие обменялись многозначительными взглядами. Вице-президент едва заметно кивнул своему помощнику в темно-синем блейзере. Тот сказал:

– Вы меня убедили! В самом деле, работа на государственном посту с окладом в сто пятьдесят тысяч в год не для вас. Теперь я понимаю, почему многие считают, будто вы никакой не политик.

– Фактор времени тоже нельзя сбрасывать со счетов, – заметил Кендрик. – Через пять лет я подойду к сорокалетнему рубежу. И начни я свою политическую карьеру завтра, мне понадобится целых два года, а то и три, чтобы все освоить. И уж наверняка первый год я буду спотыкаться на каждом шагу. Так что вам, господин вице-президент, я не конкурент. Ни с какой стороны! К тому же хочу подчеркнуть, что мои возможности сильно преувеличены средствами массовой информации.

Когда одновременно заговорили несколько человек, Боллингер сделал останавливающий жест рукой, и все мгновенно замолчали.

– Продолжайте, конгрессмен! – сказал он.

– Итак, я полагаю, все достаточно ясно. Думается, ни у кого нет сомнений в том, что Дженнингс одержит на выборах убедительную победу, хотя у него могут возникнуть проблемы с сенатом. Предположим, мне повезет, я окажусь в списках и стану вице-президентом, это будет означать, что я приобрету со временем международное влияние, вес и возможности, о которых я когда-либо мог мечтать.

– Вот, оказывается, что вас во всем этом привлекает! – выкрикнул загорелый тип в футболке. – Использовать ответственный пост для своей личной выгоды? Ну, знаете ли…

Все замолчали. Возникла неловкая пауза.

– Если бы я не отдавал себе отчета в том, что ваше заявление – обыкновенное проявление эмоций под влиянием остроты момента, я бы мог оскорбиться, – сказал Кендрик весьма сдержанным тоном. – А ведь я просто-напросто констатирую очевидный факт, который вполне может иметь место. Однако я не собираюсь ничего утаивать от вице-президента Боллингера, которого глубоко уважаю. И тем не менее я намерен подчеркнуть, что ни в коем случае не собираюсь манипулировать своими обязательствами перед нацией. Одним словом, я хочу довести до вашего сведения, господин вице-президент, до сведения всех здесь присутствующих, что так, как работает на благо страны и нации ныне действующий вице-президент, я не сумею.

– Хорошо сказано, Эван, – заметил Орсон Боллингер. Оглянувшись на слишком импульсивного помощника, он добавил: – А вам бы следовало извиниться!

– Прошу прощения, конгрессмен! – сказал тот. – Конечно же, вы правы.

– Извиняться ни к чему, – улыбнулся Кендрик. – Преданность шефу – это не то, из-за чего следует сожалеть. – Эван перевел взгляд на Боллингера. – Если ваш помощник является обладателем черного пояса, тогда мне лучше удалиться!

Все засмеялись. Обстановка несколько разрядилась.

– Какой там черный пояс? – хмыкнул первый помощник. – Только и умеет, что в пинг-понг! И то жульничает.