Миссия Икара

К ним бросился мальчишка с заячьей губой. Видимо, он хотел помочь, но палестинец метнул в его сторону строгий взгляд, и тот поплелся на место.

– Слушай, Бахруди, а кого тебе велели разыскать?

– О господи! Ты явно не в себе… Что, прямо так и выложить? А если нас подслушивают? – Кендрик кивнул на дверь. – Ну да ладно! Где Нассир? Многие им интересовались?

– Его убили.

– Кто?

– Морской пехотинец из охраны. Взял и застрелил. Пехотинца тут же прикончили.

– А мне ничего не говорили об этом…

– А зачем трезвонить? – Палестинец пожал плечами. – Перестрелка, перепалка… Убит охранник, убит наш…

– Стало быть, Нассира мы потеряли…

– Потеряли… Мягкий был человек. Чересчур много говорил, многому находил оправдание…

– А ты нет?

– Речь сейчас не обо мне, а о тебе. Давай выкладывай доказательство предательства.

– Зайя Ятим, – сказал Кендрик и замолчал.

– Что Зайя Ятим? – сверкнул глазами палестинец. – Она что, предатель?

– Я этого не говорил.

– Тогда зачем произнес ее имя?

– Она, конечно, заслуживает доверия…

– Она в тысячу раз надежнее тебя, Амаль Бахруди! – Палестинец оттолкнул Кендрика, и тот, чтобы не потерять равновесия, ухватился за край раковины. – Зайя предана нашему делу, работает не покладая рук, больше, чем кто-либо из нас.

– Говорят, она в совершенстве владеет английским, – сказал Кендрик.

– И не одна она!

– Я это заметил. Ну хорошо! Вещественные доказательства предательства я, разумеется, не в состоянии тебе предоставить, но могу рассказать о том, что наблюдал в Берлине. А ты сам определишь, говорю я правду или лгу, раз уж ты такой дока в определении истины.

– А ты, Бахруди, ведешь себя высокомерно, хотя сложившиеся обстоятельства отнюдь к этому не располагают.

– Ничего не поделаешь! Какой есть, такой есть…

– Давай выкладывай, что тебе известно о Зайе Ятим, – потребовал палестинец. В его голосе Кендрик уловил грозные модуляции.

– Ей доверяют, ее превозносят, она великолепный работник. Мне сказали, что, если не доведется разыскать Нассира, следует разыскать ее. – Эван покачнулся, поморщился, задержал дыхание. – Плечо горит огнем… Словом, если и ее не удастся найти, буду искать человека, которого называют Азраком, и еще одного, с седыми прядями в волосах, известного под именем Абиад.

– Азрак – это я. В переводе с арабского «азрак» означает «синий».

«Вот это удача!» – подумал Кендрик, не сводя взгляда с палестинского террориста.

– А почему ты здесь, в тюрьме, а не в посольстве?

– Я выполняю постановление нашего оперативного совета, – сказал Азрак. – Между прочим, во главе совета – Зайя Ятим.

– Странное постановление, – заметил Кендрик. – Может, я чего-то не понимаю…

– До нас дошли слухи, будто на арестованных оказывают давление, пытаясь тем или иным способом получить информацию. Было решено, что самый стойкий должен быть арестован, дабы навести в тюрьме порядок, иными словами – оказать нашим моральную поддержку.

– И Зайя Ятим остановила свой выбор на тебе? Так?

– Да. Потому что она моя родная сестра. Зайя уверена в моей приверженности делу, как и я – в ее. Мы будем бороться до самого смертного часа, ибо смерть уже заглядывала нам в лицо, она – наше прошлое.

«О такой удаче я и мечтать не мог!» – Кендрик мысленно возблагодарил Всевышнего, а вслух сказал:

– Я полагал, что Аллах нас покинул, но нет! Я нахожу человека, необходимого мне как воздух, в самом невероятном месте.

– Оставим Аллаха в покое! – воскликнул Азрак. – Утром тебя отпустят, когда обнаружат, что у тебя на шее нет шрама.

– Нет, не отпустят! – сказал Эван. – Этот шрам состряпали в Риме, где я опростоволосился. Всем известно, что его у меня нет и не было. Сейчас, должно быть, разыскивают истории моих болезней. Я делал себе зубы в Бахрейне и проходил курс лечения в Саудовской Аравии. Если их найдут, Амалю Бахруди придется держать ответ перед Израилем. Но честно говоря, мне сейчас не до этого.

– Мужества тебе не занимать! – вздохнул палестинец. – Но и высокомерия тоже!

– Какой слог! Нет, ты все-таки поэт, пиши стихи. Но если ты Азрак, родной брат Зайи Ятим, тогда тебе должно быть известно, что я наблюдал в Берлине.

– Ну, и что ты там наблюдал? Предательство, измену?

– Абсолютную глупость, а если точнее – алчность и корыстолюбие, что сродни предательству.

Эван повернул кран и, наклонившись над раковиной, стал смывать кровь с лица. Спустя пару минут он обернулся и спросил:

– Слушай, а вдруг ты не Азрак?

– Азрак я! Какой смысл врать? Сестра – там, в самом пекле, я – здесь… Подумай!

Эван завернул кран.

– Подумал! – сказал он. – Хорошо, что мы встретились. Вместе мы сделаем то, чего никогда не осилили бы, действуй каждый из нас по отдельности.

– Это уж точно! – сказал палестинец. – Ну, так что же ты видел в Берлине? Говори, а не то я…

– Постой! – Кендрик закашлялся. – Дурнота накатила. Сейчас вырвет… – Он наклонился над унитазом.

– Давай выкладывай, а не то я тебе дурноты добавлю…

– Из американского посольства тайком выносят фотопленки… А потом продают их за бешеные деньги. Лично я купил два ролика. Там засняты многие из ваших, есть кадры, где ваши издеваются над заложниками.