Миссия к звездам

— Мы намерены спросить ваше мнение об этом человеке. Мы собираемся повысить его в должности.

Я пожал плечами и произнес:

— Не могу понять: неужели что-то в этом деле зависит от моего мнения?

— Принятие решения будет основываться на множестве факторов, — поторопился сказать Уэйд. — На первый взгляд эта идея использования на Марсе индейцев представляет несомненный интерес. Но если посмотреть на все это дело в целом, то можно заметить и подводные камни.

Бэррон, единственный представитель земного руководства компании, встал и протянул мне руку.

— На самом деле все не так уж и плохо, как могло показаться вам, — начал он. — Для начала мы возьмем восемнадцать индейцев и направим их на различные виды работ. Признаюсь, в перспективе это сулит нам существенную экономию. Меньше понадобится укрытий с куполами, дешевле будут компрессионные установки, возможно, даже это принесет больше прибыли акционерам. Разве это плохо? Я так не считаю.

Поднимаясь спустя несколько минут в свою кабину, я увидел, как Фрэнк Грей исчез в своей секции. Я вопросительно взглянул на Жозе, но выражение его лица ничего не сказало мне. Я не знал, что мне делать, но ведь Фрэнк-то был моим другом, а не Жозе, почему я и решил не задавать никаких вопросов.

— В путь! — обрывисто бросил я.

Поезд тронулся, и я бросил взгляд на часы. Мы опаздывали уже на восемь минут. Нам еще предстояло преодолеть пятьсот миль до наступления темноты, и это было не слишком много, если все будет идти как надо. Но сейчас на Марсе была зима, и поезда ночью не ходят по расписанию. Из-за чрезвычайно низких температур рельсы становятся слишком хрупкими и опасными.

— Придерживайся двадцати миль в час, — сказал я вскоре.

Жозе кивнул, но выглядел при этом озадаченным. Теперь он сидел, одетый в теплую одежду, но не в герметизированном скафандре, и ко мне в душу начал пробираться страх, который испытывали другие.

— Джо, — сказал я вскоре, — что за легкие у тебя?

Он не был тупоголовым индейцем. Его попросили рассказать о себе, и он это тут же сделал. У индейцев из Анд объем легких больше, чем у обыкновенного человека, да и кровеносная система гораздо мощнее. А сердце его работоспособнее по меньшей мере в восемь раз по сравнению с сердцем человека, живущего у побережья. В результате по кровеносной системе проносится намного больше крови, и нервные клетки оказываются менее чувствительными к кислородному голоданию. Когда в высокогорные районы Перу и Боливии прибыли первые испанцы, оказалось, что невозможно разводить скот, свиней и птиц на высоте примерно десять тысяч футов. И лишь через поколение, прожившее на высоте в восемь тысяч футов, их потомки оказывались в состоянии давать жизнеспособное потомство на высоте в четырнадцать тысяч футов. Индейцы же жили в той местности до них с незапамятных времен.

От этих фактов и цифр у меня засосало под ложечкой. Я бросил взгляд на фиолетово-красную кожу Жозе и понял, что он вполне может стать марсианином. Впрочем, вне всякого сомнения уж я-то сам им стать не мог.

Раньше, чем Жозе, я увидел, что рядом с рельсами лежит какой-то предмет. Я-то знал о нем, и теперь только ждал, сколько же понадобится Жозе, чтобы заметить этот предмет. Прошло двадцать секунд, когда он указал на него рукой.

Я вздохнул. Зрение у него остается в норме, никаких признаков кислородного голодания.

— Начинайте тормозить! — приказал я.

Он с каким-то удивлением посмотрел на меня, и я понял, что он считает, что еще слишком рано. Он еще не понял, что для остановки поезда на Марсе требуется несколько больше времени. Хотя масса остается такой же, как на Земле, но весит-то она здесь меньше, да и сила трения поменьше. Со страшным скрипом колес поезд начал останавливаться, двигатель пыхтел и подрагивал.

Никого не было видно, только огромный мешок валялся рядом с рельсами. Я прикинул, что в этом мешке не меньше двух тонн скалистой массы.

— Я выйду наружу, — сказал я Джо. — Потом ты направишь потихоньку состав вперед, пока я не махну рукой тебе остановиться.

Он кивком головы подтвердил, что понял мои инструкции. Когда я распахнул дверь, Жозе приподнял воротник, а после того, как я спрыгнул на землю, он закрыл дверь.

Сейчас было не так морозно, как накануне. Кажется, примерно пятьдесят градусов ниже нуля. По моей команде длинный состав двинулся вперед и остановился, когда я махнул рукой. Затем я воспользовался небольшим подъемным краном, который мы называли «клешня», применяемый как раз в подобных случаях — для подъема больших грузов в вагоны с рудой. Вскоре я снова уже был в своей кабине.

— Теперь можешь прибавить ходу, — сказал я.

На спидометре стрелка поползла вверх, но когда она достигла отметки семьдесят миль в час, Жозе перестал наращивать скорость, пояснив это так:

— Я слишком мало знаю об этой местности, сеньор, чтобы ехать быстрее.

Я кивнул и сам стал управлять движением поезда. Стрелка спидометра медленно поползла дальше.

— Этот мешок, Билл, — начал Жозе, растягивая мое имя; он произнес его, как Би-и-лл, — кто положил его рядом с рельсами?

Я уже спрашивал себя, проявит ли он любопытство по этому поводу.