Миссия, люди и я. Уроки бывшего командира отряда «Дельта»

До этого дня я всегда чувствовал себя немного неуютно во время процесса военного планирования, но никогда не мог понять, что же на самом деле являлось в нем таким нелогичным и дисфункциональным. Сам процесс, который военные используют для любого планирования, называется военным процессом принятия решений (MDMP). [J] Все военные, которые участвуют в планировании, обучены его применять, — от самых маленьких и небольших подразделений на местах, до больших штабов Пентагона, которые готовят планы для стратегических решений президента. (10) В своей основе это уставная, всеобъемлющая и поэтапная схема для планирования и принятия решений. В рамках нее, все этапы планирования должны быть пройдены в течение девяноста шести часов. Обычно это происходит следующим образом: после получения боевой задачи организация, планирующая ее выполнение, располагается обособленно на девяносто шесть часов и следует строго регламентированному, последовательному процессу. Однако в своем стремлении выдержать 96-часовой период, выделяемый на планирование, военные обычно отдают приоритет своевременному завершению всех этапов процесса MDMP, а не итоговому результату планирования (то есть плану, который действительно будет работать). Это приводит к тому, что стремясь соответствовать установленному стандарту, те, кто планирует, вынуждены принимать критически важные решения относительно того, как они собираются провести операцию, даже в том случае, если у них нет достаточной информации или ситуационной осведомленности, необходимой для понимания того, какие варианты действительно работоспособны. В итоге по прошествии девяноста шести часов они составляют тщательно проработанный план, который, получив одобрение и утверждение командующего, облачается в камень и готовится к исполнению. То, что в конечном итоге вы получаете, — как раз тот самый пещерный человек, пытающийся собрать ракетный корабль, не имея ни времени, ни ситуационной осведомленности, чтобы разобраться в этом.

В случае операции по захвату УБЛ у нас, внутри нашей «пещеры» в Северной Каролине, не было реальной ситуационной осведомленности, то есть контекста. Если изолировать себя на девяносто шесть часов и следовать строго структурированному процессу — это ни на йоту не приблизит нас к созданию афганского «ракетного корабля». Как и пещерному человеку, нам нужно было выбраться из нашей пещеры и построить контекст на земле в Афганистане.

Аспект времени оказался особенно глубоким, когда я размышлял о том, что рассказал мне психоаналитик подразделения о том, как работает мозг. Насыщайте, взращивайте и озаряйте. Время позволяет вам насыщать свой ум контекстом, чтобы вы могли взращивать и распознавать закономерности, которые порождают моменты «Эврики», во время которых озарения начинают формироваться в действенные идеи.

Это было прозрение, и в нашей нынешней головоломке по планированию я почувствовал себя намного лучше, но я также четко осознал, что даже мы, одни из самых хорошо обученных и опытных военнослужащих в мире, не имели никакого права давать рекомендации для такой важной операции, когда мы не понимали контекст на месте в Афганистане, где находился УБЛ. Конечно, мы были экспертами в том, как проводить операции по захвату, но все, что мы могли сделать, — это дать наилучшую рекомендацию нашему президенту, а не принимать стратегические решения о жизни и смерти, которые могли бы изменить ход мировой истории.

Третья неделя

Поздно вечером в воскресенье мне позвонили по защищенному телефону и сообщили, что вышестоящий штаб требует предоставить план к полудню в понедельник, чтобы они могли проинформировать главнокомандующего во второй половине дня. Я пропустил свою утреннюю физическую тренировку, и мы все собрались в комнате для планирования в 6:30 утра, чтобы попробовать выяснить, как мы могли бы организовать небольшую группу на месте, чтобы развить ситуацию. Мы посмотрели на все соседние страны, особенно на Пакистан, Узбекистан и Таджикистан, и пришли к выводу, что можем попасть в любую из этих стран коммерческими авиалиниями, не привлекая особого внимания. Граница между Пакистаном и Афганистаном выглядела особенно привлекательно, потому что из того, что нам удалось узнать, она существовала только в виде линии на карте. По факту пограничный район представлял собой просто изолированную естественную границу из покрытых камнями и снегом гор.

Ди открыл совещание, сообщив нам, что у нас до сих пор нет разрешения на разговор с кем-либо из сотрудников американских посольств, расположенных в сопредельных с Афганистаном странах, поэтому многие ключевые вопросы остались без ответа. Хотя Ди явно привык к тому, что его окружают каменные стены, я был уверен, что если мы просто попросим нужных людей, то сможем получить все, что нам нужно. Выход есть всегда! — полагал я.