Миссия невыполнима

Все обратили внимание, что командир базы постоянно ходил с угрюмым и чрезвычайно раздасованным видом. Пилоты втихаря между собой говорили, что пару недель назад на базу наведалось большое начальство из Пентагона, и весь высший командный состав базы промурыжили на совещании целых десять часов. Судя по всему, действительно, затевалось что-то по-настоящему необычное и интересное.

Он думал, что лично его это не сильно коснется. Наверняка, для специального и важного задания выберут лучших из лучших. Несмотря на свой патриотизм и высокую профессиональную подготовку, он понимал, что на базе были летчики гораздо опытнее его. Взять, например, майора Джона Джонко, у которого был налет больше десяти тысяч часов, из которых три тысячи – боевых. Или капитана Джека Дженко – четырнадцать раз награжденного высокими боевыми наградами, а заодно и железного парня с титановыми зубными протезами, который в случае чего никогда не посрамит флаг военно-воздушного флота США.

В свое время, когда Билл только начинал задумываться о профессии военного, он долго не мог решить, в какую академию ему поступать – может быть, есть смысл стать военным моряком или морским пехотинцем? Или, все-таки, летчиком? Тогда он знал наверняка только одно – ему не хотелось быть ефрейтором в стройбате. Как-то это было не по-мужски. Но, в конце концов, небо победило, и он поступил в одно из лучших летных училищ страны. В этом была немалая заслуга его отца – заслуженного народного ветерана, который часто рассказывал ему случаи из своего военного прошлого.

Его отец тоже когда-то служил военным летчиком. И историй у него было не счесть. И каждый день они были разные. Сколько себя помнил, Билл всегда заслушивался отцовскими рассказами, который так много пережил и так много перенес в своей жизни.

Наверное, если бы Билл был писателем, он бы обязательно издал отцовскую биографию, как пример для подражания для настоящих американцев. И начиналась бы она с эпизода защиты Перл Харбора, когда отец за штурвалом самолета сбил не менее сотни японских истребителей Зеро. Потом была битва у атолла Мидуэй, где отец уже уничтожил никак не меньше двухсот истребителей и трехсот торпедоносцев, и все – на одном баке с горючим и с одним боекомплектом. Как-никак, боевого опыта в то время ему уже было не занимать. Тем более, что американские истребители были сделаны из качественного авиационного дюралюминия, а японцы клепали свои поделки из картона и из дерева – недаром в Японии так распространено оригами – поэтому отец просто рубил японские самолеты в клочья винтом и крыльями.

Потом было много решающих битв, в которых его отец самолично вел авианесущие армады к берегам Окинавы и командовал операцией по захвату острова. А потом – принимал капитуляцию японского императора.

Но, может быть, стоило начать не с Перл Харбора, а с первого сентября 1939 года, когда отправленный в командировку по обмену опытом в Польшу старший лейтенант военно-воздушных сил США Билл Билки Старший записался добровольцем в Войско Польское и впервые принял участие в воздушных боях с фрицами? Конечно, польские самолетики были так себе, но высокий профессионализм и боевой дух позволили отцу уже в первом своем вылете сбить никак не меньше семи вражеских «Мессершмиттов», а за всю недолгую компанию – более пятидесяти. Как рассказывал отец, самолеты фрицев были чистое барахло, и с того времени они так и не научились делать ничего хорошего. Разве ж можно сравнивать их убогие «Мерседесы» и «БМВ» с красавцами «Фордами» и «Доджами»?

Его отец был легендой, а его имя было навсегда вписано в золотые героические страницы подвигов пилотов лучшей американской летной академии и лучшей авиабазы, где теперь с гордостью служил его сын. Иногда Билл – который младший – с удовольствием перечитывал записи в авиационном «Героическом Журнале», а именно те места, где говорилось о его отце.

Билл Старший успел немало повоевать за свою долгую жизнь. После польской кампании, откуда он спешно эвакуировался с помощью своих английских друзей, была французская кампания и война в Норвегии, где сбитые отцом немецкие самолеты уже вообще никто не считал. Да он и сам не находил нужным излишне выпячивать свои успехи – лишь скромно после каждого возвращения на базу говорил: «Эй, гарсон! Запиши-ка на мой счет еще полтора десятка!» Правда, французская кампания была достаточно непродолжительной, а в Норвегии он толком повоевать не успел – там в любое время года стоит нелетная погода, и поэтому вылеты были нечастными.