Миссия пилигрима

— Да, ваше величество, уже думал. И представил себе противоположный вариант: если бы таким оружием обладал противник. Применил ли бы он его против нас? Да, несомненно. Поверьте мне, если оружие существует, то, каким бы бесчеловечным оно ни было, оно будет применено. А если так, то лучше нами, чем противником.

Елизавета лишь молча покачала головой, а Уолсингем рьяно витийствовал дальше:

— Ведь куда лучше, если я быстро уничтожу своего врага, победоносно закончу войну и сохраню жизнь моим воинам. Цель оправдывает средства, ваше величество! Этому принципу мое ведомство следует ежедневно и еженощно.

Королева все еще хранила молчание. Глава тайной службы был, конечно, прав, но как соотносилось такое поведение с христианскими ценностями? Или хотя бы с честным поединком на поле боя? С другой стороны, какой поединок был на самом деле честным?

— Во всяком случае, я взял на себя смелость и послал гонца за молодым Коллинкортом, чтобы тот незамедлительно доставил его к вам. Все это я проделал очень быстро, поскольку считаю, что с ним безотлагательно надо начать переговоры о применении чумной блохи. Собственно говоря, он давно должен был прибыть в Лондон.

— Минутку, Фрэнсис. — Белый, густо напудренный лоб Елизаветы прорезала гневная складка. — Уж не хотите ли вы этим сказать, что вызвали ко мне молодого Коллинкорта, чтобы я поговорила с ним о чуме как о смертельном оружии?! И вы считаете меня способной на такое?!

— Ах, ваше величество! Тысячу извинений! — Уолсингем театрально воздел руки и принял покаянный вид. — Разумеется, все было совсем иначе. В письме, которым я сопроводил своего курьера, нет ни слова о моем намерении. Зато там бесхитростно написано, что вышеупомянутый Хорнстейпл собирается просить у вас аудиенции и оспаривает право на наследование Гринвейлского замка в пользу своего клиента.

Елизавета успокоилась:

— Хорошо, Фрэнсис, я полагаюсь на вас и на ваш опыт. Поговорите сначала сами с молодым человеком. А затем я удостою его аудиенции. Разумеется, замок, поместье и все угодья отойдут ему.

— Слушаюсь, ваше величество, — ответил Уолсингем и начал собирать свои документы. Он остался доволен беседой, прошедшей в общем гладко, если не считать нескольких шероховатостей.

— Насколько я понимаю молодой Витус — последний из Коллинкортов, не правда ли, Фрэнсис?

— Совершенно верно, ваше величество. Если бы он не объявился, роду пришел бы конец. Старый лорд Одо умер anno 1577; Томаса, сына его покойного брата Ричарда, тоже уже нет в живых. Об Арлетте мы уже говорили.

— Да, верно.

— Собственно, остается всего один нерешенный вопрос.

— Да, Фрэнсис?

— Как мне обращаться к нему, когда он появится?

ГОСУДАРЫНЯ ЕЛИЗАВЕТА

Если я правильно расцениваю недоумение в ваших глазах, сейчас вы спрашиваете себя, почему я не жалую вас званием пэра. Ответ прост: титул лорда наследуется лишь тогда, когда упомянутая персона является прямым потомком по мужской линии. Это не ваш случай.

— Вам придется потерпеть еще минуточку, — прогнусавил уже в третий или в четвертый раз Мафлин, писарь и книжный червь с пергаментным лицом. — Сэр Фрэнсис очень занят.

— Ах вот как! — обескураженно пробормотал Витус. Неторопливость советника королевы противоречила неимоверной спешке, с которой кирургик был доставлен в Англию. Ему даже не позволили попрощаться с Ниной.

Вместе с Мортоном Эджхиллом они прибыли в Лондон всего полчаса тому назад, все в дорожной пыли, покрытые слоем грязи после бешеной скачки. Они намеревались тут же следовать в Уайтхолл, чтобы Витус мог незамедлительно предстать перед королевой, однако, к удивлению обоих, были перехвачены доверенным лицом сэра Фрэнсиса. Эджхилл получил приказ вернуться к своим обычным обязанностям, а Витуса привезли в городскую резиденцию Уолсингема на Сайзинг-лейн.

И вот теперь он сидел на одном из роскошных, обтянутых парчой стульев и рассматривал увешанные дорогими коврами стены, неожиданно для себя получив столько свободного времени после лихорадочной скачки.

Что могло понадобиться от него советнику королевы? Уолсингема он знал лишь как члена парламента, однако в народе ходили упорные слухи, что тот был гораздо более шпионом, нежели государственным деятелем, представлял таинственную силу и, держась в тени, плел хитроумные интриги.

— Сэр Фрэнсис ждет вас. — В проеме двери кабинета появился Маффлин, изогнувшийся в подобострастной позе.

Витус вскочил и, еще раз стряхнув пыль с дорожной накидки, вошел в комнату. Несмотря на не слишком вежливый прием, он поклонился, как подобало, и поздоровался:

— Добрый день, сэр Фрэнсис.