Миссия пролетариата

Но лишь философия Федорова по своему размаху и грандиозности, по бескомпромиссности поставленной задачи могла соответствовать миссии пролетариата. А эта миссия, тесно пересекаясь с задачей общего дела, в целом выглядит все же иначе, у миссии пролетариата отсутствует финализм, присущий всеобщему воскрешению, неявно устраняющему главный вопрос: для чего?

Миссия пролетариата достаточно четко очерчена в своей негативной формулировке, в задаче уничтожить теперешнее состояние. Целью здесь является воссоздание практики или даже действительности с человеческим лицом, что прежде всего означает: упразднение классов, упразднение (преодоление) разделения труда и грядущее устранение отчуждения вообще. Коммунизм как обретаемое состояние ставит вещи на подобающее им место: они должны быть объективациями воли, а не предметами воображения – сам же ресурс воображения (желания) следует направить на Другого, на взаимоотношения свободных личностей. Что же касается характера будущей действительности, именуемой коммунизмом, то он не может быть заранее ограничен каким-либо предписанием: если угодно, творение форм действительной жизни и будет содержанием коммунистического бытия, лишенного предустановленности. Проект общего дела имеет все шансы быть принятым к исполнению, хотя никому не дано знать, какие горизонты откроются человеку, преодолевшему отчуждение – главную смертоносную силу природы.

В описании препятствий, мешающих осуществлению миссии, Федоров прозорлив и точен. Он, во-первых, указывает на небратское состояние как на основную причину бессознательности мира, в силу которой лишь отчужденный человеческий труд образует объединяющие объективации, прежде всего товары, в дальнейшем властвующие над индивидом и обеспечивающие тем самым собственное воспроизводство. В силу небратского состояния человек не только не хозяин своего труда, но и агент превратности Weltlauf, увековечивающий закрепощенность, распыленность человеческой сущности. Николай Федоров формулирует обвинение современному обществу: вся его экономика – это производство безделушек, и в подобных условиях никакая самоотдача не способна противодействовать хаосу, смертоносным силам природы. Напротив, каждый товар есть новый знак раздора, препятствующий наступлению братских взаимоотношений.

Только стряхнув наваждение экономики вообще, перестав рассматривать дистрибуцию вещей как диктатуру целеполагания и поприще борьбы за признанность, человек способен противопоставить природе ясную волю (к воскрешению умерших), а не новое топливо к углублению распри. Пролетариат, проверив на деле преобразующую роль классовой солидарности, понимает это и умом и сердцем, именно пролетариат и оказывается реальным прообразом, предвосхищением единого человечества, которое возникает не путем абстрактных умозаключений, а в ситуации «плечом к плечу»: без коллективного самочувствия союз единомышленников никогда не станет социально-преобразующей силой. Иными словами, лишь восстановление и утверждение единства практики, общего дела, а не общей говорильни, действительно конституирует субъекта исторического процесса и одновременно субъекта Логоса, противостоящего хаосу. Пресловутое «умное делание», хорошо знакомое Федорову в качестве тезиса, являет – ся умным лишь постольку, поскольку является деланием, практикой.

Мы, стало быть, можем окончательно сформулировать уже так или иначе знакомый нам парадокс. Пролетариат умен не своими взглядами, суммированными в теоретическую схему, а своей осознанной вовлеченностью в полноту бытия – и в этом качестве он умнее, чем любой цех ученых в своих теориях-схемах. Автор «Философии общего дела» с горечью вменяет науке неспособность осуществить собственное самоопределение. Суть обвинений в адрес совокупного ученого такова: «Умная голова дураку досталась». В результате нескончаемые усилия хитрости разума рассеяны в разрозненных объективациях и эффективно работают лишь там, где действует директива господствующего класса, буржуазии, то есть в производстве безделушек.