Миссия пролетариата

Отсюда вытекает второе необходимое преобразование – всеобщая мобилизация. Негативным образом она означает отмену директивы буржуазии, снятие санкции стяжательства с производства и обмена вещей. Прекращение суеты вокруг безделушек дарует истинную свободу, а сверхзадача в конечном счете состоит в том, чтобы взять на себя всю полноту ответственности за бытие в мире. Планетарный масштаб миссии пролетариата возможен лишь в случае прекращения розни и прекращения распыления воли. Пусть даже совокупная активность уступит той, которую способна мобилизовать частная собственность, но сила воздействия в сознательно избранном направлении превзойдет любой результат нейтрализации и суммирования воль. И здесь, в этом целенаправленном усилии, перепроверяется и переучреждается сфера Gegenstanden. Некоторые из установлений, казавшихся прочными, как само естество, на поверку оказываются предрассудками и всего лишь конвенциями, иные оказывают отчаянное сопротивление, а некоторые – непреодолимое сопротивление. Но даже те предметы, которые не удается растворить в активности воли, даже они обретают иные очертания. Иными словами, учреждается новая тематизация мира – и это сверхзадача революции. Пересмотр границ хороших форм затем надолго обеспечивает работой специалистов: им будет чем заниматься в остывающей Вселенной.

Свершившаяся революция заново посылает в командировку своих сыновей и дочерей. Они не сразу забудут отчий наказ. Но если забвение бытия произойдет, оно начнется с потускнения миссии.

Очерк 3 Пролетариат и смерть

Едва ли не важнейшей задачей, по мысли Николая Федорова, является противодействие разрушительной работе смерти – обуздание смертоносного начала самой природы и утверждение собирания в противодействие розни. Пролетарская воля, как воля самого решительного и вместе с тем самого ответственного субъекта истории, включила в себя этот тезис Федорова как свою собственную безусловную максиму, и если борьба пролетариата с классовыми врагами достаточно полно отражена в различных источниках, если усилия по преодолению отчуждения, по преодолению износа, амортизации деятельного, субъектного начала получили свое признание, то вызов, брошенный смерти, и история этого недолгого, но бесстрашного и поучительного противостояния не только не рассмотрены в своих значимых моментах, но, по существу, даже и не тематизированы. Теперь мы попробуем восполнить эту досадную лакуну в славной истории пролетариата.

Особого внимания заслуживает ряд эпизодов, некогда потрясших европейское человечество, затем прочно забытых на целое столетие, но восстановленных вскоре после Октябрьской революции и положивших начало новому исследовательскому направлению в физиологии, точнее говоря, в естествознании. Или, еще точнее, в естествоиспытании – пожалуй, именно так следовало бы назвать теоретическую и практическую борьбу пролетариата против безжалостного естества и его самой вредной, самой пагубной привычки – смерти.

История, во всяком случае ее фактографическая часть, началась с получивших широкую известность опытов Гальвани[59] с так называемым животным магнетизмом. Главным подопытным животным Гальвани была лягушка; под влиянием электрического заряда умертвленная лягушка дергала лапкой, и лапка, в зависимости от параметров тока, сокращалась с различной частотой и интенсивностью, подобный эффект наблюдался и на других мышечных соединениях. Соответствующим опытам суждено было войти в школьный курс физики как минимум на полтора столетия: они производили должное впечатление в качестве аргументов в пользу материализма, хотя, с другой стороны, впечатление носило несколько психотравматический характер.

Между тем Луиджи Гальвани в своих исследованиях не ограничивался лягушкой, среди его подопытных были и другие земноводные и рептилии (жаба, ящерица), а также некоторые млекопитающие – мыши, кошки, сурки… Ученик и последователь Гальвани Алессандро Вольта (1745–1827) расширил экспериментальную базу, включив в нее крупных млекопитающих – свиней и коров, они с тем же успехом демонстрировали сокращение мышц под влиянием электрического разряда. Исследовательские усилия Гальвани и Вольта не пропали даром, их имена были увековечены в явлении гальванизации и единице электрического напряжения.