Миссия пролетариата

Сохранился чрезвычайно любопытный журналистский очерк, посвященный работе ЛОТР и открывающимся перспективам; тут просто напрашивается большая цитата из этой вдохновенной статьи: «Товарищи Бернштейн, Фридлянд, Есюков, Коц и другие товарищи каждым проделанным экспериментом демонстрируют торжество пролетарской науки и новые перспективы диалектического преобразования прежнего мира. Просто дух захватывает, когда смотришь, как по мере подключения электричества пробуждаются мертвые тела, как они переносят кирпичи из одной кучи в другую, как вдвоем поднимают носилки с бетоном, как под воздействием точно рассчитанной стимуляции мышц руки они протягивают друг другу руки в некотором подобии рукопожатия. Тов. Коц предлагает мне поздороваться с одним из подопечных товарищей, с Василием, умершим уже три недели тому назад. И я ощущаю рукопожатие – холодное, если иметь в виду температуру по Цельсию, но воистину горячее, если иметь в виду революцию по Марксу. Самый старший из подопечных ЛОТР, путейский рабочий т. Никифоров, умер ровно два месяца тому назад, но и его тело все еще способно к передвижению и захватам. Тов. Бернштейн говорит, что это не предел: если усовершенствовать холодильную камеру, добиться уменьшения влажности и повысить скорость охлаждения, тела смогут сохраняться годами, они смогут вносить свою немалую лепту в созидательный труд победившего пролетариата! Реализация плана ГОЭЛРО даст им больше электричества, передвижные электроустановки смогут сопровождать эти уникальные трудовые ресурсы повсюду»[67].

Далее автор рассматривает роль уникальных трудовых ресурсов в осуществлении планов всеобщей электрификации страны, выражая уверенность, что пролетариат найдет такие подходы к решению проблемы, которые были бы невозможны в условиях, когда инициатива трудящихся масс скована господством реакционной буржуазии. Показательна концовка статьи: «Живо представляешь себе, как мобильный передовой отряд пролетариата, класса, бросившего нешуточный вызов смерти, заступает на трудовую вахту. Их не пугает ни холод, ни голод, поэтому павшие, но восставшие товарищи идут в первых рядах покорителей Крайнего Севера. Они бесстрашно продвигаются сквозь зону вечной мерзлоты. Они идут кто с кайлом, кто с тачкой, кто с отбойным молотком, идут, вгрызаясь в породу, извлекая на ходу полезные ископаемые. Их тела движет самая лучшая, чистая, самая революционная энергия – электричество, благодаря длинным эластичным лонжам они похожи на артистов цирка, но то, что они делают, – не фокус, не цирковой трюк. Это посмертное шествие передового отряда пролетариата навстречу лучшему будущему, навстречу коммунизму. Хочется верить, что с такими бойцами мы преодолеем любые преграды»[68].

Но через несколько лет шествие было приостановлено, ЛОТР расформировали 25 октября 1927 года, ровнехонько в десятилетнюю годовщину Октябрьской революции – хороший маркер для конца целой эпохи. Вскоре умер Александр Богданов, и деятельность ЦИТа стала гораздо больше походить на работу обычного академического учреждения; с дерзкими исследованиями Н. А. Бернштейна, С. Е. Коца и самого Алексея Гастева случилось то же, что некогда с опытами Вольта и Альдини, – они были приостановлены и с поразительной быстротой забыты. Сегодня деятельность таких удивительных институций, как ЦИТ, Институт мозга (двадцатых годов), Институт переливания крови, Пролеткульта, описывается (если вообще удостаивается внимания) преимущественно в духе экзотики, в изданиях типа «Совершенно секретно» наряду с «операциями» филиппинских хилеров и последователей вуду. Увы, в очередном раунде великого поединка классовая воля-к-могуществу (Ницше легко опознал бы ее) уступила диктатуре смерти, смертоносному началу природы.

Попробуем, однако, сделать выводы из постановки вопроса, проанализировав всю сумму обстоятельств. Во-первых, мы увидим, что восходящий класс всякий раз по-своему бросает вызов смерти. Господин, представитель воинского братства, выражает ей свое презрение, что, по мнению ГЄгєля, как раз и становится основанием господства. С опытом превозмогания смерти в значительной мере была связана и сила первоначального христианства. Буржуазия – именно она – берет на вооружение науку, но ее подводит то, что Георг Лукач назвал «осмысленностью деталей при полной хаотичности целого»[69]. Реабилитация тела быстро сменилась его повальной приватизацией. Это вызвало беззащитность перед смертью и телесной немощью, совпавшей с прогрессирующей немощью духа, религией которого стал психоанализ.