Миссия России. Первая мировая война

— Да, Кирилл, я завтра веду тебя к начальнику штаба бригады полковнику Войналовичу, и ты заполняешь бланк подписки о твоем добровольном вступлении в Белое движение и к нам в бригаду, — дружески прихлопнув Космина по плечу, сказал с улыбкой Пазухин, — Хватит прятаться от большевиков, пора заявить о себе открыто, — добавил он.

— Я всю дорогу от Москвы ехал переодетым, боялся, на станциях обыскивать будут. Но пронесло, — сказал Кирилл.

— А если бы обыскали и нашли погоны и удостоверение офицера? — спросил Пазухин.

— Вот, со мной! — достал и показал свой револьвер Космин. — В Москве еще поручик Ивашов подарил. Он ранен был. Мы его до дома дотащили, и когда расставались, он мне и вручил «на память», — с волнением, переживая нахлынувшие и не отболевшие воспоминания, сказал Кирилл.

— Спрячь, пригодится еще, — с улыбкой молвил Алексей. — Нальем еще, господа?!

— Наливай…

Забулькало и полилось по стаканам.

— А кто руководил или командовал вашим комитетом безопасности в Москве? — спросил с интересом Гаджибеклинский.

— Я слышал и сам видел полковника Рябцева — командующего штабом МВО, полковника Трескина — одного из руководителей сопротивления большевикам, подполковника Баркалова, что командовал артиллерией, были и гражданские руководители комитета, кажется, доктор Руднев. Но, что касается Рябцева, то о нем все наши отзывались не очень хорошо. Говорили, что разыгрывает из себя либерала и нерешителен, — отвечал Космин. — А что-нибудь известно о Горсте, о прапорщике Власьеве и моей 1-й батарее?

— Про вашу батарею ничего неизвестно, но слышал я, что капитан Горст после того, как начались переговоры в Брест-Литовске, отправился домой в Екатеринштадт, в Саратовскую губернию. Ведь немцы, по правде говорить, победили Россию. У этого педантичного немца хватит ума, чтобы не влезать в нашу междоусобную мясорубку, — ответил на вопрос Космина немногословный доселе Новиков.

— Какую Россию, ротмистр? Большевистскую, советскую? — с долей злости и удивления спросил Туркул.

— А что, сейчас есть какая-то другая? Другую мы пока еще не заслужили. Извините, не завоевали, не отняли у большевиков. В Москве-то и в Петрограде их власть.

— Валентин Николаевич, все в наших руках! — обращаясь к Новикову, воскликнул захмелевший Пазухин.

— Молчи лучше, Алексей. Мы еще пока сталкивались с толпами пьяной, опустившейся солдатни, с подонками и кучками черни, взявшей оружие, но не умеющей воевать. Настоящие, жестокие бои впереди. Посмотрим, что ждет нас под Ростовом. А вот Космин видел их боевые силы в деле и, верно, не даст соврать. А ведь в Москве был сильный офицерско-юнкерско-кадетский гарнизон, с добровольцами — четыре-пять тысяч бойцов. А чем все закончилось? — резюмировал Новиков.

— Валентин Николаевич, неужели ты не веришь в полковника Дроздовского — этого патриота и талантливого военачальника? Неужели ты не веришь в наши силы? В Яссах в нашей бригаде было всего восемьсот человек добровольцев — все опытные, боевые офицеры. Сейчас нас уже более двух тысяч, и наше число будет расти, — отбивался Алексей.

— Если бы не верил, не шел бы с вами, господа, от Румынского фронта сюда, вглубь России, сотни верст. Но наша сила в единстве. Надо быстро продвигаться на Дон, Кубань и Терек, объединить нашу бригаду с добровольческой армией Корнилова. Надо поднять казачество и соединиться с генералом Красновым, несмотря на то что он получает помощь, оружие и деньги от немцев и австрийцев.

— Да, господа, недооценивать большевиков и советскую власть нельзя. Это серьезный враг. Они умеют собирать силы в кулак и вовремя ударить там, где решается исход схватки. Уважаемый Валентин Николаевич совершенно прав. Московская трагедия показала это, — соглашаясь с ротмистром, подтвердил Космин.

— Медлить нельзя. Выжидать и скапливать здесь силы тоже нельзя. Надо скорее идти на Ростов. Взятие Ростова откроет нам дорогу на Северный Кавказ, в Поволжье, центральные губернии страны. Я думаю, Дроздовский понимает это, — резко и категорично высказался ротмистр и влил в себя стакан самогона.

— А как вам, господа, эта выдумка большевиков с введением в России католического, западного календаря? — спросил ротмистр Новиков.

— Белая гвардия и Белая Россия не примут это новшество, — категорично отрезал Гаджибеклинский.

— А мне кажется, все разумно. Будем жить со всей Европой и с союзниками в ногу. А то ведь постоянно отставали от них на 13, кажется, дней, — заявил сильно захмелевший Пазухин.

— В этом веке уже на 13 дней. А ранее разница была в 12 суток, а триста лет назад в 11, и так далее. Прежде всего, это внесет путаницу в церковную жизнь. Но наше священство быстро сообразит, что делать. Думаю и слышал, что будут указывать две даты, — отметил Космин.

— Руководство Белого движения не пойдет на это. В наших рядах сохранится старый календарь, — сказал Туркул.