Миссия России. В поисках русской идеи

Почему же эти костры не спасут страну от обезверивания? Почему не спасут от грядущего крушения России? Вглядимся с этим вопросом в хронику действия человека и Промысла Божия в наступившем XIX веке.

Часть вторая XIX век «Суд между Европой и Христом»

4 сентября 1836 года к одной из кузниц на окраине города Красноуфимска в Пермской губернии (теперь это Свердловская область) подъехал загадочный мужчина лет шестидесяти и попросил кузнеца подковать его лошадь. Лошадь была красивая, мужчина необычный: огромного роста, вроде бы одет в крестьянский кафтан, но манерами, языком – совсем не крестьянин. Кузнец стал расспрашивать дедушку, кто он и откуда, куда едет, как его звать. Собрались зеваки поглядеть на незнакомца. Старик отвечал уклончиво, чем вызвал подозрение – о нем донесли в полицию. Старца задержали и доставили в город.

На допросе он назвал себя крестьянином Федором Кузьмичом, объяснил, что лошадь принадлежит ему, что он неграмотен, исповедания греко-российского, холост, происхождения не помнит, всю жизнь жил у разных людей, напоследок решил отправиться в Сибирь. От дальнейших показаний отказался окончательно, объявив себя не помнящим родства бродягою. Следствием этого были арест и суд за бродяжничество.

Суд состоялся 3 октября 1836 года. Старца снова пытались уговорить сказать правду о том, кто он и откуда, но арестованный упирался. В итоге Красноуфимский уездный суд «…присудил бродягу Федора Кузьмича к наказанию плетьми, через полицейских служителей 20 ударами и к отдаче в солдаты, куда окажется годным, а в случае негодности – к отсылке в Херсонскую крепость, за неспособностью к работам – к отсылке в Сибирь на поселение». Так и произошло: 12 октября он был наказан 20 ударами плети и 13 октября отправлен в Сибирь.

Спустя годы по всему Томску и окрестностям разнесется слава о местном подвижнике – старце Федоре Кузьмиче. Вместе с этой славой рождался и все более устойчиво укоренялся слух о том, что старец – это царь Александр I, якобы умерший в Таганроге в 1825 году.

Говорят, смерть отца Александра I, императора Павла I, – самый трагический эпизод в жизни молодого наследника. Она тяготела над ним постоянно. Он носил в сердце вину за страшный грех отцеубийства и цареубийства, и эта вина его съедала.

Могло ли и вправду быть так, что чувствительный к голосу своей совести и горячо религиозный Александр спустя 25 лет на троне инсценировал свою смерть, чтобы посвятить остаток жизни подвигу покаяния и затвора?

Сам Федор Кузьмич редко говорил об императоре Александре. Только однажды, когда речь зашла о трагической кончине императора Павла, старец сказал своему слушателю, купцу С. Ф. Хромову: «Александр не знал, что дойдут до удушения».

Глава 7 Александр I и либеральный разворот страны

Все детали государственного переворота наследник Александр I, как утверждают, знал. О смерти отца ему, скорее всего, сообщил сам Зубов – убийца Павла. Первое, что предпринял тогда Александр, – послал свою жену к императрице Марии Федоровне, сказав:

«Я не чувствую ни себя, ни что я делаю – я не могу собраться с мыслями; мне надо уйти из этого дворца. Пойдите к матери и пригласите ее как можно скорее приехать в Зимний дворец».

Когда Марии Федоровне сообщили о произошедшем, царица упала в обморок, но быстро оправилась. «Ich will regieren!» («Я буду править») – эти слова на немецком приписывают ей очевидцы. Собиралась она действительно править или нет, но несколько долгих часов царица отказывалась подчиниться сыну и рвалась к телу мужа. Ее не пускали и даже выносили из комнат Павла, словно какую-то вещь, но она пыталась пройти туда снова, другим путем. Попытки выйти на балкон, чтобы обратиться к войску, были пресечены Паленом.

Наконец Марию Федоровну и Александра Павловича пропустили к телу императора. Лицо его было уже накрашено и подмазано – на это, видимо, и требовалось время – но все-таки скрыть, что ранее оно было изуродовано, вышло плохо. Императрица-мать заявила сыну Александру: «Теперь вас поздравляю – вы император». При этих словах Александр, как рассказывают, потерял сознание.

То, что он помнил эту ночь и эту жуткую картину всю жизнь, подтверждают многие его современники и приближенные. Фонвизин писал: