Миссия Шута

— Чейд! — Я не хотел кричать, но мое терпение было на исходе. — Мне необходим чай из эльфовской коры. Пожалуйста! — Затем я взял себя в руки. — Пожалуйста, — добавил я уже спокойнее. — Пожалуйста, принеси мне чай. Тогда я смогу выслушать тебя.

— Нет, Фитц.

— Чейд. — Во мне заговорили прежние страхи. — Боль такой силы может вызвать судороги.

Я увидел, как в его глазах промелькнули сомнения.

— Нет, не думаю. К тому же я рядом с тобой, мой мальчик. Я о тебе позабочусь. Ты должен пройти через это без лекарства. Ради Дьютифула. Ради Шести Герцогств.

Его отказ заставил меня замолчать. Обида и гнев раздирали мою душу.

— Прекрасно, — прорычал я. — У меня остался запас коры. — И я попытался встать.

После некоторого замешательства Чейд неохотно признался:

— У тебя был запас, но теперь его там нет.

Я убрал влажную ткань со лба и бросил на него свирепый взгляд. Боль лишь усиливала мой гнев.

— Ты не имел права. Как ты смел рыться в моих вещах?

Он вздохнул.

— У меня не было выбора. Под угрозой жизнь и благополучие множества людей. — В его зеленых глазах появилась решимость. — Трон нуждается в твоих талантах, а из ныне живущих ими никто не обладает. И я не позволю тебе разрушить свой Скилл.

Он не опустил взгляда, но я не мог смотреть на него. Перед глазами заплясали вспышки, вонзаясь в мозг. Лишь огромным усилием воли я заставил себя не швырнуть в Чейда компресс. Казалось, старый убийца догадался о моих намерениях, забрал его и принес новый. Облегчение было едва заметным, но я приложил компресс ко лбу и откинулся на спинку кресла. Мне хотелось плакать от разочарования и гнева.

— Боль, вот что значит для меня быть Видящим. Боль и ощущение, что меня используют.

Он ничего не ответил. Именно молчание было самым суровым наказанием — Чейд вынуждал меня снова и снова вслушиваться в собственные слова. Когда я снял компресс, он уже принес новый. Я прижал его к глазам, а Чейд сказал:

— Боль и ощущение, что тебя используют. Я получил свою долю. Верити, Чивэл и Шрюд — тоже. Но ты знаешь, что это еще не все. В противном случае ты бы здесь не появился.

— Возможно, — неохотно согласился я. Усталость побеждала. Мне хотелось лечь и заснуть, но я боролся со сном. — Но этого недостаточно, чтобы вынести такие испытания.

— А о чем еще ты можешь просить, Фитц? Почему ты здесь?

Я знал, что для него это риторический вопрос, но я слишком долго носил в себе тревогу. Ответ вертелся у меня на языке, а боль заставила говорить не думая. Я приподнял влажную ткань, чтобы взглянуть на Чейда.

— Я пришел сюда из-за будущего. Но не для себя, а для моего мальчика. Для Неда. Чейд, я все сделал неправильно. Я ничему его не научил, он не умеет сражаться, не знает, как зарабатывать на жизнь. Мне необходимо найти ему мастера, у которого он сможет получить профессию краснодеревщика. Гиндаст. Нед хочет поступить к нему учеником, хочет стать столяром. Мне следовало сообразить, что нужно копить деньги, но я не позаботился об этом заранее. И вот он вырос, пора начинать обучение, а мне нечего ему дать. Того, что я скопил, недостаточно…

— Я о нем позабочусь, — прервал меня Чейд, но уже в следующее мгновение в его голосе появился гнев. — Неужели ты думал, что я способен поступить иначе? — Очевидно, мое лицо выдало меня, поскольку старик нахмурил брови, наклонился ко мне и воскликнул: — Ты думал, что должен явиться на мой зов, чтобы попросить о помощи, не так ли? — Он все еще держал в руках влажную тряпицу и в ярости ударил ею по каменной кладке камина. — Фитц, ты… — начал он, но не нашел слов.

Чейд отвернулся и отошел в сторону. Я думал, он уйдет, но он пересек комнату и остановился возле второго камина, которым давно никто не пользовался. Его взгляд скользил по поверхности стола, где лежали свитки и инструменты, словно он что-то искал. Сложив компресс, я вновь приложил его ко лбу, но продолжал наблюдать за Чейдом. Довольно долго мы оба молчали.

Он повернулся ко мне заметно постаревшим и молча протянул свежий компресс. Мы обменялись кусками влажной ткани, и Чейд тихо сказал:

— Я позабочусь о том, чтобы Нед получил место ученика. Ты мог бы попросить, когда я навещал тебя. Или привести его в Баккип несколько лет назад, чтобы он получил достойное образование.

— Он умеет читать, писать и считать, — попытался оправдаться я. — Я его научил.

— Хорошо, — холодно ответил Чейд. — Рад слышать, что ты еще не окончательно лишился здравого смысла.

Я не нашел, что возразить. Боль и утомление постепенно брали вверх. Я знал, что обидел своего старого наставника, но не чувствовал за собой вины. Откуда я мог знать, что он захочет мне помочь? Тем не менее я принес извинения.

— Чейд, мне очень жаль. Я должен был сообразить, что ты согласишься мне помочь.

— Да, — безжалостно подтвердил он. — Тебе бы следовало. И ты сожалеешь. Не сомневаюсь, что ты искренне сожалеешь. Однако я много лет назад предупреждал тебя, что такие слова нельзя употреблять слишком часто, иначе в них перестанут верить. Фитц, мне больно видеть тебя в таком состоянии.

— Мне становится легче, — солгал я.