Миссия Шута

Мне кажется, я не смотрел на руку Шута. Возможно, он гораздо ближе к нам, чем сам думает, потому что он тут же стащил с нее тончайшую перчатку.

Я увидел изящную руку с тонкими пальцами. Однажды он случайно прикоснулся ими к рукам Верити, наполненным Скиллом. Это прикосновение посеребрило его пальцы и подарило осязательный Скилл — он мог узнать историю любой вещи, просто потрогав ее рукой.

Тогда я посмотрел на собственное запястье — там, где к нему прикоснулись его пальцы, до сих пор остались едва различимые серые отпечатки. Некоторое время наши сознания были соединены так, будто он, Ночной Волк и я стали настоящими носителями Скилла. Но серебро на пальцах Шута погасло, так же как и отпечатки на моем запястье, а с ними и ослабла наша связь.

Шут поднял один тонкий палец, словно хотел меня о чем-то предупредить. Затем повернул ко мне ладонь, как будто предлагал невидимый дар. Я закрыл глаза, чтобы справиться с искушением, и покачал головой.

— Это не слишком разумно, — с трудом выдавил из себя я.

— А Шут должен быть существом разумным, верно?

— Ты всегда оставался самым разумным человеком из всех, кого я встречал. — Я открыл глаза и встретил его серьезный взгляд. — Знаешь, Шут, я хочу этого так сильно, что тебе и не снилось. Убери. Пожалуйста.

— Если ты уверен… нет, жестокий вопрос. Смотри, она спряталась. — Он надел перчатку и сцепил руки.

— Спасибо. — Я сделал огромный глоток из своей кружки, ощутил вкус летнего сада и услышал жужжание пчел, резвящихся вокруг созревших и упавших на землю фруктов. Мед и аромат абрикосов. Потрясающий, ни с чем не сравнимый букет. — Никогда не пробовал ничего подобного, — сказал я, радуясь тому, что можно переменить тему разговора.

— Да. Боюсь, я себя слишком балую. Впрочем, теперь я могу себе это позволить. В Бингтауне имеется прекрасный запас, а хозяин ждет от меня письма с распоряжением, куда его отправить.

Я искоса на него посмотрел, пытаясь понять, шутит он или нет, и увидел, что он совершенно серьезен. Прекрасная одежда, великолепная породистая лошадь, экзотический кофе из Бингтауна, а теперь еще и это…

— Ты богат? — предположил я.

— Это слишком мягко сказано. — На золотистых щеках появился смущенный румянец, словно Шут стыдился признать, что я прав.

— Рассказывай! — с улыбкой потребовал я, искренне радуясь тому, что ему повезло в жизни.

— Слишком длинная история, — покачав головой, ответил Шут. — Давай я попытаюсь рассказать ее вкратце. Мои друзья настояли на том, что я должен разделить внезапно свалившееся на них сказочное состояние. Сомневаюсь, что они понимали, сколько стоит то, что они заставили меня взять. В одном торговом городке, далеко на юге, у меня есть приятельница. Она продает эти редкие вещи по максимальным ценам, которые можно за них выручить, а в Бингтаун посылает бумаги и счета. — Шут печально покачал головой, словно его возмущала удача, выпавшая на его долю. — Мне кажется, сколько бы я ни тратил, становится только больше.

— Как же я за тебя рад, — сказал я искренне.

— Я знал, что ты будешь рад, — улыбнувшись, сказал Шут. — Но, понимаешь, ничего не изменилось. Моя судьба остается прежней, и не важно, на чем я сплю — на простынях с вышивкой золотом или на соломенном тюфяке. И твоя тоже.

Итак, мы вернулись к тому, с чего начали. Я собрал все свои силы и твердость.

— Нет, Шут, — решительно сказал я. — Я больше не желаю иметь никакого отношения к политическим интригам Баккипа. У меня теперь своя собственная жизнь, и она здесь.

Он склонил голову набок, и на его лице заиграла улыбка, напомнившая мне прежнего шута-насмешника.

— Ну, Фитц, твоя беда в том, что у тебя всегда была собственная жизнь. И своя судьба. А насчет того, что она здесь… — Он быстро оглядел мою комнату. — Здесь — это место, где ты стоишь в настоящий момент. Или сидишь. — Шут тяжело вздохнул. — Я приехал не для того, чтобы увести тебя за собой, Фитц. Время привело меня сюда. И тебя. Так же точно оно заставило Чейда приехать к тебе и вызвало все произошедшие с тобой недавно перемены. Разве я не прав?

Он был прав. Это лето стало огромной петлей, запутавшей всю мою гладкую, спокойную жизнь. Я ничего ему не сказал, да он и не ждал от меня ответа. Он его знал. Шут откинулся назад и вытянул перед собой длинные стройные ноги. Он несколько минут задумчиво покусывал большой палец, потом прислонился головой к стулу и закрыл глаза.

— Ты однажды приснился мне, — неожиданно сказал я то, о чем говорить не собирался.

Он открыл один желтый кошачий глаз.

— Мне кажется, давным-давно у нас уже был похожий разговор.