Миссия в Ташкент

Частное обучение, даваемое гувернером или гувернанткой, в Советской России было запрещено, так как будучи, как все мы знаем, худшей формой буржуазной деятельности, в конечном счете приводило к эксплуатации, империализму, спекуляции и другому ужасному злу. Таким образом, частные уроки были запрещены. Многие (особенно чешские) военнопленные зарабатывали небольшие деньги преподаванием музыки и иностранных языков — среди них был и Чука, чьим паспортом я когда-то пользовался. Движение против этой недемократичной деятельности началось в сентябре 1919 года. Частный учитель был назван спекулянтом и буржуазным предпринимателем. Если Вы хотите либо учить, либо преподавать, вы должны идти в школу, открытую для всех. Обучение должно было проводиться в пределах установленных границ; например, при обучении истории запрещено было упоминать королей. В то же самое время образование очень горячо пропагандировалось и продвигалось. На улицах везде висели плакаты с призывами «Образование будет спасением Революции», «Стань образованным», и т. д., и т. д.

Мисс Хьюстон была вынуждена в этот момент пойти преподавать в советскую школу. Кроме того, ее заставили обучать английскому языку мадам Бравину. Эта леди была очень мстительной и ненавидела англичан. Однажды она показала мисс Хьюстон несколько винтовок, сказав ей, что их отправляют туркменам, чтобы нападать на английские войска в тылу.

После отъезда Тредуэла, Воскин, один из людей, присланных правительством из Москвы, поселился в комнатах, освободившихся у Ноева, где мисс Хьюстон все еще жила в качестве гувернантки его детей. Воскин был не очень приятным квартирантом. Он всегда сообщал секретную информацию о советских успехах и поражениях британских войск в Транскаспии с фантастическим числом убитых. Мы никогда не верили ничему из этого, но постоянное повторение одного и того же, конечно, убедило в конце концов многих русских в превосходстве Красной армии.

Как-то раз я договорился и остался в неосвещенной комнате в доме, когда Воскин вошел через дверь в освещенную соседнюю комнату, и таким образом я смог хорошенько его рассмотреть.

Несмотря на внутренние затруднения, неотделимые от условий, превалирующих в Ташкенте, Ноевым удавалось поддерживать вместе своего рода домашнее хозяйство. Присутствие Тредуэла в качестве квартиранта помогало им в этом, а позже и присутствие Воскина. Однако у них оставалось только три комнаты для семьи, состоящей из жены, трех детей и гувернантки. Однажды их прежняя повариха отказалась у них работать, тогда Ноев нанял австрийского военнопленного, чтобы заменить ее. Но прежняя повариха получила мандат на кухню и отказалась ее освобождать!

В Ташкенте в июле стало очень жарко, и все кто мог, постарались уехать на каникулы на дачи в предгорья. Мисс Хьюстон, желавшая поступить таким же образом, обратилась к Воскину, квартировавшему в их доме, за помощью в получении разрешения (вы ничего не имели право делать за городом без бумаги определенного вида, подписанной полдюжиной определенных людей). Тут выяснилось, что Воскин потерял свою фотографию и думал, что ее взяла мисс Хьюстон. Он сказал ей, что положение правительства очень шаткое, и он очень не хотел бы, чтобы у кого-то, особенно у британцев, была его фотография, особенно в случае, если ему придется прятаться! Но мисс Хьюстон ничего не знала об этой фотографии. Мой пенджабский слуга, Хайдер, был со мной в Персии и говорил довольно прилично на этом языке. К этому времени он также довольно сносно говорил и на русском языке. Изображая из себя перса, он был нанят Воскином в качестве слуги. Здесь проявлялось поразительное отсутствие взаимодействия внутри большевистских властей. Поскольку полиция достаточно хорошо знала, что он был никакой не перс, а моим индийским слугой, то с его стороны было весьма опасно и глупо выдать себя за кого-то еще. Однако и Воскин никогда не догадывался, кем он на самом деле был, и не удосуживался узнать это у своей полиции. Именно Хайдер и стащил эту фотографию Воскина, думая, что она может представлять какой-то интерес для меня! Я заставил его вернуть ее назад, и эта фотография вскоре была найдена, «завалявшейся за ящиком комода».

Мисс Хьюстон в итоге получила свое разрешение! Но прежде она должна была пройти медицинскую комиссию, где ей очень сильно нагрубили, когда узнали, что она Британская подданная. Ей заявили, что ни одному англичанину не дадут никакого разрешения для поездки куда-либо. Она ответила, что она не англичанка, а ирландка. Тогда ей сказали, что в таком случае она может получить все что хочет. Это ее сильно разозлило, и она сказала, что ирландцы ни в коем случае не являются врагами англичан. Это в свою очередь привело в бешенство председателя комиссии, который попросил ее не говорить о политике! В конечном счете, с помощью Воскина, разрешение ей все-таки дали.