Миссия в Ташкент

В начале июля возник рецидив резких статей в прессе. «Семьдесят тысяч рабочих были расстреляны буржуазией в Финляндии». «Бандиты Колчака расстреливают и вешают всех красноармейцев, взятых в плен». Звучали призывы к «морям крови» и «Варфоломеевской ночи». «Пролетариат снова обнажает меч красного террора, который был вложен в ножны после Осиповского мятежа» и т. д. Арестовано было множество людей. Был издан указ о том, что все, кто когда-либо арестовывался, должны были быть арестованы снова для дальнейших допросов.

Вследствие опасностей, возникших из-за ареста Корнилова, я был вынужден неожиданно покинуть Яковлевых. В течение нескольких дней я действовал по своему старому плану — не ночевать более одной ночи в одном месте. Это было, по меньшей мере, неудобно. Я должен был уходить утром, забрав свой маленький узелок с вещами, и оставить его в доме, в котором собирался переночевать. Затем я прогуливался и при возможности посещал кого-нибудь из немногих друзей, которым я полностью доверял. Поиск новой квартиры при таких обстоятельствах оказывался трудным делом, и все мои планы рушились по той или иной причине. В конце концов я решил уехать из города, отчасти для того, чтобы узнать обстановку за городом, и понять, каковы шансы на успех попасть в Фергану теперь, а отчасти для того, чтобы дать моим ташкентским друзьям время для поиска другого безопасного и приемлемого жилья. Поскольку оказалось, что нам никак не удавалось найти такое безопасное и подходящее место, как когда-то у меня было у Матвеевых, Андреевых и Павловых, все свое время в Ташкенте я занимался тем, что слонялся от одного дома к другому, обычно оставаясь только на одну единственную ночь в каждом месте, как я делал это прежде, пока я наконец не зарегистрировался благополучно в отделе контрразведки армии и не смог жить открыто у Мандича.

Возможность покинуть город у меня появилась тогда, когда у человека, которого мы назовем Александровым, появилось какое-то официальное дело в районе Бричмуллы, где я провел большую часть времени зимой. Он и Петров должны были помочь мне по дороге.

В целях предстоящего путешествия я получил фальшивые бумаги на имя Мунца. Это имя было так ужасно написано, что оно могло читаться и как-то по-другому. Как мне было известно, существовал чешский военнопленный офицер по фамилии Мерц, с которым я раньше встречался, когда возвращался с гор в январе. Я подумал, что, вероятно, можно будет выдать себя за него на бумаге, если мне будут задавать неудобные вопросы, но я все время чувствовал, что никогда не смогу быть совсем вне подозрений. Мой план состоял в том, чтобы избегать любых ситуаций, могущих привести к расспросам. Я, как предполагалось по легенде, был геологом и занимался поисками железной руды. Моими единственными инструментами были маленький компас и кусочек кара таша, то есть «черного камня». Это был образец какой-то железной руды, отклоняющий стрелку компаса, и когда меня спрашивали, чем я занимаюсь, я отвечал, что ищу подобные камни для правительства. Я вышел из города по Никольскому шоссе. Пройдя приблизительно три версты, я остановился на отдых в придорожной чайной, и примерно через час меня подобрал Александров, едущий на крытой арбе. Арбой называлась используемая местными жителями безрессорная телега с огромными колесами, запряженная одной лошадью. Я измерил скорость этого транспортного средства, на хорошей дороге — ей потребовалось двенадцать минут, чтобы проехать одну версту. Мы проехали знакомое мне село Троицкое и приблизительно к восьми часам вечера приехали в село под названием Тарбус.

Здесь я нашел Петрова, который также должен был стать моим компаньоном. Поев очень хорошего плова в местной чай-хоне (чайной), мы легли спать на открытом воздухе на земле.

На следующее утро Александров и я выехали в 4- утра в дорогу и вскоре проехали Искандер. Напомню, что комиссаром Искандера был родственник Ивана, и когда я проезжал это село, то увидел его жену перед домом, но она меня не заметила. Я знал, что Эдвардс и его жена также скрывались в этом селе, где у него была работа (под вымышленным именем, конечно) по замеру через определенные промежутки времени уровня воды в реке для Гидрометрического департамента. Эдвардс был знаком с Александровым, и я не хотел, чтобы они виделись, когда мы проезжали мимо. Это бы означало, что еще один человек знает, где я был, а в случае Эдвардсов это было особенно нежелательно, поскольку я приложил немало усилий и использовал их, чтобы распространить слух о моем отъезде из страны навсегда.

В Искандере стояла высокая деревянная башня, построенная Великим князем Николаем Константиновичем, на которой он дышал свежим воздухом и любовался окрестностями.

Морганатическая семья Великого князя получила титул Искандер по названию этого села. Мы продолжали движение к Ходжикенту через Чимбалык по другой дороге, не той, по которой я возвращался в Ташкент зимой. Дорога была плохая, и время от времени мы должны были помогать нашей лошади на рытвинах, вручную приводя в движение огромные тяжелые колеса арбы.