Миссия в Венецию

Через некоторое время Дон оказался на стене. Его взгляду открылось готическое строение, стоящее посредине большой, тщательно подстриженной лужайки.

— Пожалуй, похоже на старинный замок, — сказал он и, наклонившись, протянул Гарри руку: — Давай помогу.

Гарри с трудом взобрался на стену.

— Недурно устроились! — сказал он. — А что, если пойти посмотреть?

— Я спрыгну, а ты оставайся здесь, — решил Дон. — Если придется бежать, поможешь мне взобраться на стену.

— А вы не позволите пойти мне, сэр? — спросил Гарри без особой, впрочем, надежды. — Я больше, чем вы, привык блуждать в темноте.

— Ты так думаешь? — с иронической улыбкой спросил Дон. Ухватившись за край стены, он свесил ноги, а потом спрыгнул на землю.

— Будьте осторожны, хозяин, — прошептал Гарри.

Дон помахал ему рукой и двинулся по направлению к дому. Первые двести метров не представляли особой трудности. Нужно было идти только по тропинке, сквозь заросли мелкого кустарника, которые прекрасно скрывали его. Но, дойдя до большой лужайки, он остановился. Посмотрел направо, потом налево, не решаясь идти по открытому месту. Из окон дома в ярком свете луны нельзя было не заметить, как он пересекает лужайку. Оставаясь в тени кустов, Дон начал огибать лужайку, надеясь найти более скрытый подход к дому на другой его стороне.

Дон двигался совершенно бесшумно, и это спасло его, так как он вдруг заметил впереди какое-то движение. Он успел лишь пригнуться в тени куста. Менее чем в тридцати метрах впереди него из-за кустов появился коротышка с карабином через плечо в сопровождении свирепого волкодава. Увидев такую собаку, Дон почувствовал, как волосы зашевелились у него на голове.

К ошейнику огромного зверя была привязана цепь, другой конец которой находился в руке коротышки. Собака неслышно выступала впереди, и свет луны играл на ее гладкой шерсти. Дон оторопело застыл и беспомощно смотрел, как они прошли мимо него и скрылись в темноте. Он ужаснулся при мысли о том, что, пойди он через лужайку, волкодав уже сейчас мог бы вонзить в него свои клыки. Стараясь прийти в себя, Дон еще раз посмотрел на дом и подумал, что разумнее будет вернуться, так как вряд ли он останется незамеченным, если попытается пересечь лужайку. Решив все же не сдаваться, он двинулся вперед еще более осторожно, оглядывая каждый метр пространства, прежде чем перебраться под тень другого куста. Передвигаясь таким образом, он вскоре оказался с другой стороны дома. Там густые заросли подступали ближе к дому, и примерно метров сорок отделяли его от каменной стены. Прячась за кустами, Дон пристально осмотрел дом. С этой стороны все окна в доме были темными, но ничто не гарантировало, что в этот момент из темного окна кто-нибудь не следит за лужайкой. Широкая терраса, окаймленная балюстрадой, с большими мраморными ступенями, ведущими в сад, занимала всю эту сторону мрачного дома.

Дон прикинул: чтобы подобраться к самому дому, ему нужно не только пересечь лужайку, но и подняться по ступеням террасы, освещенным луной. Это было бы нетрудно, если бы не волкодав. Присутствие собаки спутало все карты, и Дон решил не рисковать. Завтра надо попытаться выяснить, кому принадлежит этот дворец. Еще немного, и все будет готово к разоблачению. Размышляя, Дон согнулся среди кустов и повернул обратно по направлению к Гарри. Пройдя метров тридцать, он оглянулся и остановился как вкопанный. На краю террасы неподвижно застыла собака и смотрела как раз в ту сторону, где на корточках притаился Дон. Он замер, слыша, как бьется сердце. Учуяла ли его собака? Уши ее стояли торчком, а голова подалась вперед. Собака слушала… потом дошла до середины лужайки, опустила голову и остановилась. Дон почувствовал, как пот струится по его спине, но не шевелился. И он, и собака оставались неподвижными в течение долгой минуты, и эта минута для Дона показалась вечностью.

Вынырнув из темноты по другую сторону дома, показался толстый охранник с карабином на плече. Он вышел на освещенное луной место и остановился, внимательно глядя на собаку. Она оглянулась, посмотрела на человека, вздохнула и сделала три шага в его сторону, но потом остановилась в нерешительности и снова оглянулась.

— Ко мне! — грубым голосом крикнул человек.