Миссия выполнима. Удары израильского спецназа

Идея попытаться посадить на взлетно-посадочную полосу аэропорта Энтеббе гражданский пассажирский самолет с переодетыми бойцами «Сайерет Маткаль» при более пристальном рассмотрении оказалась столь же неперспективной затеей. Аэропорт Энтеббе раскинулся на площади в несколько десятков километров, а действующая взлетно-посадочная полоса оказалась почти в противоположном конце от старого пассажирского терминала.

Неожиданное предложение, которое впоследствии и легло в основу антитеррористической операции в Энтеббе, внес один из офицеров «Сайерет Маткаль» майор Муки Бецер. Посадить в Энтеббе рейсовый пассажирский самолет нейтральной зарубежной авиакомпании, в трюме которого будет спрятан черный «Мерседес», внешне точная копия личного автомобиля диктатора Уганды. Не вызывая подозрения охраны аэропорта, преодолеть на нем «мертвую зону» и, приблизившись вплотную к старому пассажирскому терминалу, перестрелять террористов. Как и следовало ожидать, для выполнения этой миссии были предложены бойцы «Сайерет Маткаль».

Выслушав все предложения, начальник Генерального штаба генерал-лейтенант Мота Гур остановился на последнем варианте майора Муки Бецера. Однако при разработке операции следовало учесть одну немаловажную деталь, которая могла поставить под удар всю антитеррористическую миссию спецназа. Никто не мог знать, сколько угандийских солдат находится в аэропорту и в ближайшем радиусе, часа езды от него. Вследствие этого начальник Генштаба распорядился существенно расширить количество спецназовцев, усилив десантную группу бойцами других элитных подразделений.

Одна из машин должна быть «Мерседесом» черного цвета – страсть высших угандийских чинов, включая самого диктатора Амина. Часть спецназовцев, по предложению майора Муки Бецера, переоденутся в пятнистую угандийскую военную форму и загримируются под негров. Этот «маскарад» был необходим, чтобы под видом президентского эскорта беспрепятственно приблизиться к старому терминалу. Остальные бойцы должны были вступить в бой с угандийскими солдатами и обеспечить прикрытие бойцам «Сайерет Маткаль» и заложникам.

Сегодня с полной уверенностью можно сказать, что до самой последней минуты никто из участников антитеррористической операции, включая тех, кто ее планировал, не верил в положительный исход. Ее подготовка проходила в атмосфере тяжелой депрессии, поскольку для тех, кому придется лететь в Уганду, это было равносильно самоубийству. Еще большую нервозность добавляло полное неведение. Брешь в разведке была просто колоссальная. Все, на чьи плечи ложилась основная, самая тяжелая часть операции, были опытными бойцами, имевшими в своем активе огромное количество опаснейших вылазок в тыл врага. Именно поэтому каждый из них понимал, что успех подобного рода операций на 90 процентов зависит от разведданных. Никто не верил, что правительство даст разрешение на реализацию антитеррористической операции, а скорее всего, примет ультиматум и пойдет на обмен заложников.

Параллельно с подготовкой военной операции правительство не прекращало попыток достичь урегулирования конфликта дипломатическими методами, а также путем так называемой частной дипломатии. Основным инициатором переговорного процесса выступил министр обороны Израиля Шимон Перес. Он считал, что необходимо вступить в личный контакт с диктатором Иди Амином и добиться от него если не помощи, то хотя бы невмешательства в антитеррористическую операцию израильского спецназа.

Никто в правительстве не верил, что уговорами можно убедить бесноватого диктатора, тем не менее переговоры были крайне важны для затягивания времени. Необходимо было выиграть время, чтобы как можно лучше подготовиться к операции. Само тщеславие Иди Амина играло на руку израильским спецслужбам. Тщеславие угандийского диктатора являлось залогом неприкосновенности заложников. Пока заложники живы, правитель захудалой африканской страны приковывал к себе внимание всего мирового сообщества. Он буквально утопал в лучах сомнительной славы, наслаждаясь каждым мгновением.

Посредником в официальных переговорах выступил посол Сомали в Уганде. Однако главным персонажем закулисных переговоров являлся скромный владелец одного из тель-авивских магазинов, отставной полковник Барух (Борка) Бар-Лев (Baruh (Borka) Bar-Lev), бывший глава военной миссии в Уганде. Несмотря на разрыв дипломатических отношений, он продолжал оставаться личным другом Иди Амин Дада Уме. Барух Бар-Лев часами удерживал угандийского диктатора на телефонной линии, теша его самолюбие:

«Вы самый значительный политик африканского континента…», «На вас лежит огромная ответственность…», «К вам приковано внимание всей планеты. В ваших руках сосредоточена жизнь 106 заложников…», «Благодаря вашему безграничному великодушию вы могли бы рассчитывать на получение Нобелевской премии мира…».

Купаясь в сладких речах опытного Борки, как любили называть полковника Баруха Бар-Лева в узком кругу друзей, черный диктатор даже не догадывался, какая титаническая работа проводится у него под самым носом израильскими спецслужбами.