Миссия Зигмунда Фрейда. Анализ его личности и влияния.

Превращение Фрейда в идола дополняет эту картину квазиполитического характера движения. Я кратко указал здесь на идолопоклонство Джойса, отрицающего и стремление Фрейда к общественному признанию, и его авторитаризм, да и вообще всякие человеческие слабости. Другим хорошо известным симптомом того же комплекса является привычка ортодоксальных фрейдистов начинать, завершать и насыщать свои научные писания замечаниями о том, "что уже отмечено Фрейдом", даже если в данной работе нет и малейшей нужды в частом цитировании.

Я старался показать, как замышлялся и как развивался психоанализ, ставший квазирелигиозным движением, основывающимся на психологической теории и реализующимся в психотерапии. Само по себе это совершенно оправданно. Критика на этих страницах была направлена против ошибок и ограниченности на пути развития психоанализа. Он страдает в первую очередь как раз от того порока, от которого намерен исцелять, — от подавления. Ни Фрейд, ни его последователи не признавались (ни другим, ни самим себе) в том, что цели у них выходили за пределы научных и терапевтических достижений. Они подавляли свои амбиции завоевателей мира, мессианский идеал спасения, а потому пришли ко всем двусмысленностям и нечестностям, связанным с такого рода подавлением. Вторым пороком движения был его авторитарный и фанатичный характер, воспрепятствовавший плодотворному развитию теории человека и приведший к укреплению позиций бюрократии, унаследовавшей мантию Фрейда, но лишенную и его творческого настроя, и радикализма его первоначальных концепций.

Но еще важнее содержание идей. Конечно, великое открытие Фрейдом нового измерения человеческой реальности, бессознательного, остается одним элементом движения, нацеленного на реформы. Но само это открытие увязло в трясине. Оно применялось к одному, ограниченному сектору реальности, к либидоиозным стремлениям и их подавлению, но в малой мере или вовсе не применялось к более широкой реальности человеческого существования, к социальным и политическим явлениям. Большинство психоаналитиков — это относится и к Фрейду — слепы по отношению к реалиям человеческого существования и к бес сознательным социальным феноменам так же, как и любые другие представители их социального класса. В известном смысле они даже более слепы, поскольку веруют, будто нашли единственный ответ на вопросы жизни в формуле подавления либидо. Но нельзя видеть ясно в одних областях человеческой действительности и оставаться слепцом в других. Это верно в особенности потому, что весь феномен подавления — социальное явление. Индивид любого данного общества подавляет осознание тех чувств и фантазий, которые несовместимы с образцами мышления его общества. Силой, вызывающей это подавление, является страх изоляции, страх сделаться изгоем из‑за тех мыслей и чувств, которые с ним никто не разделяет. (Крайним случаем страха полной изоляции является не что иное, как страх безумия.) С учетом этого императивом для психоаналитика должен был бы стать выход за пределы образцов мышления своего общества, критический взгляд на них, понимание реалий, производящих эти образцы. Понимание индивидуального бессознательного предполагает и требует критического анализа общества. Тот самый факт, что фрейдовский психоанализ едва ли выходил даже за пределы либерально — буржуазного взгляда на общество, составляет одну из причин его узости и, в конце концов, стагнации в области исследований индивидуального бессознательного. (Имеется странная связь, пусть случайная и негативная, между ортодоксальным психоанализом и ортодоксальным марксизмом: фрейдисты видят индивидуальное бессознательное и слепы по отношению к социальному бессознательному ортодоксы — марксисты, наоборот, остро чувствуют наличие бессознательных факторов в социальном по ведении, но они совершенно не видят их, когда речь идет о мотивации индивидуального поведения. Это ведет к вырождению теории и практики марксизма, точно так же как противоположный феномен ведет к упадку психоаналитическую теорию и терапию. Такой результат неудивителен. Говорим ли мы об изучении индивида или общества, всегда речь идет о человеческих существах, а это значит, что мы имеем дело с их бессознательными мотивами; человек — индивид неотделим от человека — участника социальной жизни, и если их разделить, то нельзя понять ни то ни другое.)

Какую же роль играл психоанализ Фрейда с начала нашего века?