Миссионер

— Док! Ты должен знать, док! Ты просто это положи на полку своего мозгового архива: что бы ты ни говорил, что бы ни сопоставлял, я тебя люблю. Как старшего брата люблю. Вот так.

— Эт-та освежает! — тоном победителя эффектно завершил поединок профессор.

Женщины

Субботний вечер. Андрей прочел покаянный канон и готовится к воскресной исповеди. Читал проповеди старца Иоанна Крестьянкина, когда завонил телефон.

Ухо знакомо согрел приятный голос. Этот голос часто всплывал на зыбкую поверхность активного дневного сознания из бездонных глубин памяти. Андрей любил этот грудной мягкий тембр, волнующие женственные интонации и неожиданные вкрапления совершенно девичьих ноток. Андрей любил и источник этого голоса, свою бывшую жену. Впрочем, почему бывшую? Разве серенький оттиск на одной из страниц паспорта меняет что-либо перед Объединителем судеб людских? Обиды на Лену и воспоминания о ее ревности постепенно стерлись. На той самой активной поверхности памяти осталось только светлое и радостное, что было в их совместной жизни. Она сейчас заговорит по-новому…

— Ну что, муженек мой бывший, говорят, ты там совсем даже не монашествуешь. Ни одной юбки мимо не пропускаешь.

«Нет, не будет ничего нового. И если ты стер из памяти плохое, то сейчас тебе все восстановят».

— Это обязательно — мне отвечать на эти вопросы? Ведь если я, как ты говоришь, бывший, то не все ли тебе равно?

— Противно просто, Ильин, что ты постоянно лгал… Что своими молитвами юродивыми да церквями прикрывал обычный разврат! Врун и бабник!

— И ты не болей, и тебе всяческих благ и успехов.

Андрей положил трубку. Разговаривать в этом ключе бессмысленно, только во вред.

«Прости ей, Господи! Не вмени ей во грех обиду на меня, в ее грехах повинного. Прости меня, Господи, не умеющего порядок навести в собственном доме».

Теперь снова нужно читать канон, снова все восстанавливать.

Опять звонок! Он со вздохом погасил в себе раздражение и поднял трубку. Веселый голосок Алены вывел его из покаянного состояния.

— При-и-и-ивет. Мне очень приятно, что ты решил все-таки поднять трубку. Я тебя не отвлекаю?

— В свою очередь, позволь мне выразить искреннюю радость по поводу твоего хорошего настроения, — скоморошничал Андрей, чувствуя растущую тревогу.

— Могу я пригласить тебя к себе в гости? Я совсем одна… — жалобно протянула она.

— У меня другое предложение. Гораздо лучше. Ты сегодня ляжешь спать пораньше, а завтра мы с тобой встретим праздник воскресения в храме. Как туда добраться, я объясню. И я обещаю тебе настоящий праздник, когда душа твоя будет сверкать и петь.

— Ты серьезно? — растерянно шепнула она.

— Конечно. Там хорошо, там очень хорошо! Правда! Во время воскресной литургии Сам Господь со Своими святыми и ангелами спускается в храм. У тебя тонкая душа, поэтому ты сможешь это почувствовать. А сейчас возьми два листочка бумаги и напиши имена в родительном падеже о здравии и о упокоении. Эти имена будут читаться в алтаре, и каждое имя дойдет до Господа. И ты будешь присутствовать при этом Таинстве. А после службы мы отметим праздник, пообедаем где-нибудь, поговорим, погуляем в парке. Как тебе все это?

— Ладно, я постараюсь. Хотя в воскресенье утром рано вставать — это непривычно.

— Ну, ради праздника?..

— Хорошо. Я приду. Давай адрес.

Утром прождал он Алену полчаса, но она так и не пришла. Позвонил ей домой, но к телефону никто не подходил. Тогда он вошел в храм и встал в очередь исповедников.

Отец Сергий сегодня излучал мягкую доброту. Женщины, особенно они, подолгу говорили с ним, советуясь. Исповедь растянулась на полтора часа. Андрея батюшка расцеловал, выслушал его хартию и спросил, не гнетет ли его что-нибудь. Андрей рассказал об Алене. Пожаловался, что со времени их знакомства он постоянно чувствует блудное возмущение в душе. Отец Сергий посоветовал заказать молебен Марии Египетской, читать по главе Евангелия и поститься неделю. А в следующее воскресенье причаститься.

— И еще одно, батюшка, меня беспокоит… Люди ко мне обращаются с вопросами. Те, кто у входа в храм стоит и не решается войти. Мне постоянно приходится поучать, а у меня у самого опыта духовного на грош.

— Ничего-ничего. Это очень хорошо, что обращаются. Сейчас каждый православный — и священник, и миссионер. Помнишь, преподобный Серафим Саровский в разговоре с Мотовиловым сказал, чтобы он творил милость Божью, явно ему оказанную, чтобы не уподоблялся лукавому и ленивому рабу, который закопал свой талант в землю. «Жатвы бо много, — говорит Господь, — делателей же мало». Вот и пожинай, если тебе такой талант от Бога дарован, безо всяких сомнений работай на ниве этой.

— Да вот, боюсь, батюшка, как бы гордыни не нахвататься.

— Ну, этого в любом деле опасаться надобно. Только чего же нам бояться, когда с нами Бог?

Сегодня отец Сергий был особенно добр и мягок, улыбка, немного усталая, не сходила с губ. Глаза изливали кротость и любовь.

Он как-то по-родственному благословил Андрея, поцеловал его в плечо и вдруг тихо произнес: «Прости и ты меня, грешного».