Миссис Больфем

– О, нет. И к тому же он родился и воспитывался в Ронсервиле и только уезжал на запад в какой-то колледж или университет и практиковал там несколько лет.

– Сколько ему лет?

– Что-то вроде тридцати четырех.

– Уезжал на много лет? Вернулся вполне новым человеком? Наверное, считается здесь хорошей партией – кажется умным и созданным для успеха такой сосредоточенный и властный тип всегда достигает его.

– Он очень редко появляется в обществе, и возможно, что никто еще не овладел этой достопримечательностью.

– Интересен ли он, как собеседник, или, может быть, у него другая специальность?

– Кажется, что так. Но он больше дружил с моей матерью, чем со мной. Это фотография моей матери.

– О, значит, он одобряет немолодых женщин. Похоже на то, тип этого рода никогда не даст себе труда поинтересоваться девушкой. Попробуйте понять такого. Да неужели? Алиса, вы должны знать, был ли он знаком с миссис Больфем?

Алиса снова была равнодушна, хотя должна была сурово забрать в руки свои нервы. – Не больше, чем с другими, если не меньше, так как миссис Больфем никогда не говорила с молодежью и даже как-то не привлекала её. Отдаете ли вы себе отчет в том, дорогая, что вы спрашиваете меня, мог ли мистер Рош совершить убийство?

– Эта челюсть и эти ноздри свидетельствуют о том, что он мог бы. Это одно из железных, но страстных лиц, а когда такие люди…

– О, действительно… – Руки Алисы опустились, и на ее изящном лице появилось отвращение. – Мистер Рош слишком закаленный человек, чтобы так увлечься, если бы он и был способен на такое низкое и трусливое убийство. Он джентльмен и так же предусмотрителен и уравновешен, как другие люди его класса. Пожалуйста, направьте полет вашей фантазии в другую сторону.

– Ни за что. Я хочу знать точно, как он провел каждую минуту в тот вечер.

– А вы хотели бы видеть мистера Роща на электрическом стуле? – мрачно спросила мисс Кромлей.

– О, великий боже, нет. – Мисс Остин побледнела. – Я как-то не верю в смертную казнь в наши дни. Нет, я не стану говорить, если даже разоблачу его. Но как интересно было бы знать… Я напишу исчерпывающую статью – вымышленную – об этом. Но это глубокое проникновение в жизнь, в эти страшные пропасти человеческого сердца – без этого ни один писатель не станет великим.

– Хорошо, не тратьте времени, стараясь найти преступника в этом образцовом гражданине. Вы можете направить журналистов по его следам, можете очернить его имя, но не найдете ничего. Лучше отыщите в Нью-Йорке женщину, вероятную убийцу Больфема.

– Это наполовину не так интересно. Что-то вроде интрижки в меблированном доме. Нет, я за мистера Роша, и когда у меня будет доказательство, я сумею вырвать признание, но в своем мозгу я вырою маленькую могилку, где похороню его секрет, с тем, чтобы потом откопать снова и бросить в плавильник, через который проходят жизненные факты, претворяясь в фантазию. Помогите мне, дорогая!

– Вы говорите, как литературный людоед, но я знаю, вы не думаете того, что говорите. Прощайте, мои девочки, заглядывайте сюда и после окончания процесса.

Она поцеловала каждую из них, и мисс Лоретта наивно воскликнула:

– Вы потеряли свой прелестный темный румянец, который был у вас еще так недавно, дорогая. Вы более, чем всегда, похожи на старую слоновую кость – слоновая кость и оливки. Удивляюсь, что художники не пишут с вас. Наверное, все молодые люди Эльсинора влюблены в вас. Выходите замуж, дорогая, выходите. Я двенадцать лет занимаюсь этой игрой. Покажите мне претендента в мужья, и я так быстро подцеплю его, что он никогда не узнает, что именно так поразило его. Практикуйтесь, дитя, пока еще «не начали всерьез».

Она болтала всю дорогу до ворот и еще несколько ярдов, пока шла по Авеню, кивая головой с несколько трагической улыбкой на лице.

– Почему эта девочка не выходит замуж, – спросила она, когда они быстро шли к станции. – Еще очень свеженькая, едва ли больше двадцать шесть. Мне только тридцать четыре, а рядом с ней я похожа на старую ведьму.

– Возможно, что не может заполучить того, кого хочет, – возразила будущая романистка в глубокой задумчивости.

22

Алиса взяла лошадь и экипаж у своего двоюродного брата, мистера Фиппс, начальника полиции в Эльсиноре, имевшего хорошую конюшню, и поехала за город. Ей хотелось о многом подумать и подумать в одиночестве. Она быстро ехала, пока не увидала и не услыхала море. Тогда она бросила поводья на спину своего старого друга, «Полковника Рузвельта», названного так в дни его пламенной жеребячьей юности, но теперь, если не было принуждения, он был так же медлителен, как американский закон. Он бежал рысцой, и Алиса, в звенящей тишине и свежести соленого воздуха, чувствовала, как мысли постепенно покидали ее. Она видела ясно, хотя была поражена ужасом и подавлена.