Миссис Больфем

И только тогда, когда Бродрик оставил ее в студии, с душой, отравленной страхом и ревностью, она допустила, что все еще любит Роша и что, может быть, это продлится целые годы. Тогда она возненавидела миссис Больфем, хотя и не верила в ее вину и не соблазнялась подлой возможностью собрать доказательства ее вины. С того вечера, она надеялась, что возненавидела и Роша, – так велико было ее возмущение и так противна была мысль, что он мог предпочесть поблекшую женщину, сорока с лишним лет, оригинальной и красивой девушке ее типа.

И еще раз чувство справедливости восторжествовало – она мрачно размышляла, что со времени сотворения мира существовали мужчины, которые влюблялись в женщин старше себя, и некоторые из этих возвышенных и длительных страстей, были отмечены историей. Она не была в возрасте зеленой юности, хотя допускала эту непростительную аномалию, но не могла без горечи и отчаянья думать о ней – тут она давала волю слезам.

Уже потом она почувствовала страх за Роша. Ни минуты не подозревала она, что он мог убить, но, если бы, путем исключения, добрались до него, мог ли бы он доказать свое алиби – это было под сомнением. Так же вероятно, что он не застал своего знакомого в Бруклине, как и то, что он совсем туда не ездил: она знала, что он предполагал обедать в Загородном клубе и остаться там на вечер. Было вполне естественно, что, зная ужасный характер Больфема, когда он напивался, Рош мог спрятаться в усадьбе, чтобы быть поблизости в случае, если бы тот вздумал мстить жене за собственное унижение. Теория Алисы всё-таки базировалась на убийстве из политических целей. До сегодняшнего дня.

С той минуты, когда она увидела, что миссис Больфем выливает что-то из пузырька и полощет его, она была убеждена, что Бродрик прав в своих выводах и что по какой-то причине эта ужасная женщина передумала и пустила в ход револьвер. Это был самый глупый поступок, который она могла ожидать от миссис Больфем, потому что Дэв был из тех людей, чья скоропостижная смерть не вызвала бы много подозрений, а миссис Больфем, очевидно, была не из тех женщин, которые пользуются общераспространенной отравой.

Ее близость с доктором Анной могла натолкнуть ее на одну из органических микстур, которые не поддаются химическому анализу. Алиса не раз слышала разговоры докторов на эту тему. Тут она неожиданно вспомнила зловещее изменение смеющегося лица миссис Больфем в тот день, когда она делала с нее набросок в клубе «Пятница». Ее ум остановился на этом открытии, она была убеждена, что это был момент, когда у миссис Больфем зародилось решение убить. Но почему она переменила способ? Алиса не находила ответа. Для нее это было слишком запутано.

Да и довольно было одного факта. Этот старый друг их семьи оказался отвратительным существом. Даже одно воспоминание о ней вызывало содрогание и нравственную дурноту. Но не ей было решить эту задачу. Без сомнения миссис Больфем будет оправдана. Алиса надеялась на это во всяком случае, так как не хотела, чтобы такое пятно лежало на Эльсиноре. Она была благодарна небу, что жила тут, хотя и училась и зарабатывала в Нью-Йорке. По той же причине она не хотела, чтобы виновная была заключена в Оборн, хотя бы на короткий срок. Но все это было не существенно. За что Алиса охотно отдала бы свою душу – это за то, чтобы лишить эту трижды проклятую женщину услуг Дуайта Роша. Если он будет ее главным защитником, они постоянно будут видеться, одни, целыми часами, так как он должен с нею советоваться, ободрять ее, учить, поддерживать в ней бодрость духа, утешать ее. Не всегда в этом долг защитника, но тут перед ним униженная женщина. Даже если он и поверит в ее вину, при такой близости он может полюбить ее еще больше. Он не только станет сожалеть ее и считать себя ее прямым защитником, но душой и телом будет заинтересован этим громким процессом. Но если бы можно было заставить Роша поверить, что она действительно убийца – тогда…не отказался ли бы он тогда от защиты? Едва ли он из тех людей, которые защищают мужчину или женщину, если с самого начала уверены в их вине. Алиса думала, что могла бы убедить его. Она могла осведомить его о всех подозрениях, высказанных Бродриком, и о ее собственных заключениях и полной уверенности, что у миссис Больфем был револьвер.