Миссис Больфем

– Миссис Больфем проскользнула за угол дома, напряженно прислушиваясь. Шла, около минуты, в глубь усадьбы – он отлично видел движущуюся тень в темноте – резко повернула и вошла в рощу. Естественно, что он заинтересовался и подождал, чтобы видеть, что она хочет делать, и тогда, вероятно три или четыре минуты спустя, он услышал Больфема, распевающего Типперэри, и через минуту или две – выстрел. Один выстрел, а не два, он не поддерживал предположения, что было два выстрела. За этим последовали громкие возгласы, с другой стороны Авеню. Тогда он «дал тягу», что было у него естественным побуждением для данного момента. Отец всегда учил его осторожности – держаться подальше, когда другие стреляют. С преступлением ему никогда не приходилось сталкиваться, и он надеется, что и не придется. Он прошел задами через прилегающие усадьбы, вышел на улицу Больфема и вернулся домой со следующим автобусом. Он не склонен был танцевать после того, как произошло то, о чем он догадывался.

Нет, он не слышал, чтобы кто-то убегал, хотя немного подождал у ограды, сзади усадьбы Ликуера. У них, в библиотеке, были люди; какой-то человек прибежал за доктором, чтобы тот шел сейчас же; в это время он увидел, как из переулка, позади усадьбы Больфема, выезжал автомобиль. Тем не менее, тогда, он не обратил на это внимания, так как автомобили в то время были повсюду. Нет, он не пытался разглядеть, управлял ли автомобилем мужчина или женщина и сколько людей сидело в нем. Не только потому, что ночь была темна – насколько он помнит, фонари на автомобиле не были зажжены, – но потому, что его единственной мыслью было уйти подальше от этого соседства.

Рош подверг его жестокому перекрестному допросу и, хотя не мог опровергнуть его показаний, пустил в ход все свое искусство, чтобы представить юношу, как жалкого труса, который бежит прочь, заслышав выстрел, вместо того, чтобы с инстинктом, присущим американским мужчинам, броситься вперед и убедиться, не была ли жертвой сама женщина. Сколько было ему заплачено, чтобы дать показание, от которого он воздержался при допросе у следователя? Румяное лицо молодого Крауса побагровело с этой минуты, и он крикнул в ответ, что выступил с показаниями только, когда лживые друзья этой женщины пытались пристегнуть к процессу его невиновного отца. Тут судья сурово предупредил его, что, если он не может владеть собой, то должен ограничить свои ответы – «да и нет». Рош заставил его многократно повторить, что в тот вечер ему не удалось взглянуть в лицо миссис Больфем и что никогда прежде он не говорил с ней. Наконец, адвокат заметил уничтожающе, что умственные способности молодого человека должны были быть в безнадежном расстройстве, если, увидев автомобиль, уезжающий по переулку, немедленно после выстрела, – к тому же с погашенными фонарями – он не догадался сопоставить этот феномен с только что слышанным выстрелом. Было очевидно, что его мозг работал так медленно, что потребовалось около недели, чтобы состряпать весь этот милый рассказ.

Юный Краус покинул свидетельское место с сильно поколебавшимся убеждением в своем врожденном превосходстве над чистокровными американцами, но, хотя злые, маленькие глазки встретили не одно насмешливое лицо и многие, враждебно настроенные зрители не смеялись только из-за уважения к судье, он повредил миссис Больфем гораздо больше, чем себе. Мало кто думал, что он лжет или, что призрак, а не живая женщина, вышел через черный ход. Все знали, что в вечер, когда были танцы, он был так же трезв, как и обычно, и так как обвинение против его отца рассматривалось, как фантазия, то для лжи не оставалось никаких правдоподобных причин.

Обвинитель принудил мистера Гиффинга, мистера Баттля и мистера Гардена которые первые подбежали к Больфему после того, как он упал, дать неблагоприятные показания против миссис Больфем, Ее комната выходила окнами на фасад дома, и, если она была там, она должна была услышать выстрел так же ясно, как и все бывшие на веранде у Гифнингов. Но она не сошла вниз и ничем себя не проявила, пока не пришел следователь, который, как известно, живет за углом, и доктор Ликуер. Возможно, что прошло полных шесть минут, пока она открыла окно и спросила о замешательстве у ворот. Во всяком случае, так могло показаться. Нет, они никогда не смешивали шум от выстрела и от лопнувшей шины, это было прежде, когда автомобили только что входили в употребление, но уже давно они научились различать эти звуки.

Когда Рош насмешливо спросил, почему же хотя бы один из них не обыскал рощу и не попытался захватить убийцу, они ответили, что никак не ожидали, Что выстрел был сделан оттуда. Он мог быть сделан откуда угодно. Только после докторского осмотра пришли к заключению, откуда он был направлен. Позднее они обыскали рощу с фонарем, принесенным от Гифнингов. Обыскали каждый дюйм усадьбы, и единственной наградой за это были упреки, полученные от полиции.