Миссис Больфем

– Тише, – решительно сказал адвокат, – я хочу жениться на миссис Больфем, если она примет предложение, сделанное мной в день ее ареста. Я не сказал ничего, что разрешило бы вам выскочить с заключением, что больше я уже не хочу этого. Но, клянусь вам, если когда-нибудь вы посмеете угрожать мне… – и он так автоматически поднял свой кулак, его скорбное лицо было так напряжено и бледно, его глаза так болезненно напоминали горящие угли, что Коммек поспешно убежал.

– Хорошо, хорошо, закричал он с первого поворота лестницы. – Не думайте, что я мог бы… и все, что было сказано между нами – священно. До скорого!

32

На следующее утро первым свидетелем, вызванным обвинением, был старый Краус, и теперь пришел черед Роша кричать: – «Не существенно, не доказано, не относится к делу», так что присяжным приходилось только догадываться, о чем говорила вспыльчивая личность с сильным немецким акцентом. Обвинитель доблестно стремился вытянуть на свет историю о ночном посещении Фридой дома Краусов в поисках совета, с возвращением миссис Больфем со двора через кухонную дверь, но его усилия окончились только крикливым препирательством между обвинителем и защитником. Оба они покинули свои места перед ложей присяжных и извивались перед судьей, как два разозленных школьника. Алисе Кромлей очень хотелось громко засмеяться, но не то было с судьей. Он отрывисто спросил их, что он может заключить о предмете их спора, если оба они говорят одновременно. Потом он велел Рошу по возможности кратко изложить, его протест, и когда Рош изложил свои законные основания отклонить показания, основанные на слухах, судья решительно изгнал Крауса из зала суда. Рош, разгоряченный и торжествующий, вернулся на свое место под ложей присяжных, а мистер Гор сердито произнес имя мисс Фриды Эппль.

Не было сомнения, что Фрида не может произвести хорошее впечатление на зрителей и присяжных, как бы ни были достойны ее побуждения. По приезде в Америку, она старалась не тратить ни одного лишнего пенни – стремления ее друга сердца заключались в том, чтобы по окончании срока службы эмигрировать в графство Брабант, а она, как женщина домовитая, надеялась встретить его в коттедже, уже вполне меблированном. Но со времени начала войны все ее сбережения отсылались в Восточную Пруссию, на помощь голодающему народу. Красивые платья не соблазняли ее ни при каких обстоятельствах. Экономия была ее верой, а, что касается ее внешности и форм, она не лелеяла никаких иллюзий. Сегодня на ней была надета юбка, старая и объемистая по покрою и жакет, со множеством сборок на рукавах. Когда-то все это было коричневого цвета. Ее жесткие, светлые волосы наподобие жгута спускались на глаза, а сзади их высокая шишка украшалась шляпой, слишком маленькой по размеру головы. Ее коренастое тело было бесформенно, а неопределенные черты расплывались на обширном и плоском лице, только маленькие глазки из-под тяжелой соломы волос то тускло светились, то кололи своим огнем.

Судья строго прекратил хихиканье, поднявшееся в зале, когда эта карикатура вошла на свидетельское место, и обвинитель, несмотря на частые прерывания, извлек из нее удивительно ясные и последовательные показания. Судья поддерживал его, так как это был настоящий свидетель, и мисс Эппль не только была так же вышколена, как миссис Фигг, но ее маленький ум был ясен и точен и напоминал ряд отделений, механически выбрасывавших свое содержимое, когда надавливали соответствующую кнопку.

Она неожиданно вернулась домой из танцевального зала, так как у нее невыносимо болели зубы. Бежала всю дорогу, потому что у нее в комнате были зубные капли. Она так мучилась, что почти не заметила, что ее друг, Конрад Краус, шел сзади. Когда она пришла к себе и положила капли, то к своему ужасу заметила что боль стала еще сильнее. Походив по комнате минут десять, она не знает, было ли это десять или пятнадцать минут, – она как раз собиралась идти вниз, чтобы согреть воды, когда услышала, как открылась и закрылась кухонная дверь. Она затаила дыхание и не ответила, когда миссис Больфем окликнула ее, так как боялась, что она нужна ей, а решила ничего ни для кого не делать, пока зубы так болели. Голос миссис Больфем был сильно задыхающийся, как будто она бежала. Сейчас же Фрида услышала, как она ушла в столовую, потом вернулась обратно в кухню и отвернула кран водопровода – а не фильтра, он открывается бесшумно, – потом она слышала, как стукнул один стакан о другой, на полке в чулане. После этого миссис Больфем пошла наверх, через парадную прихожую, а свидетельница вернулась в свою комнату и бросилась на кровать, где пробыла до того времени, как мистер Коммек пришел и позвал ее вниз готовить кофе. В это время зуб болел так, что она не думала о том, что делала.