Миссис Ингланд

– Обязательно. Некоторых членов семьи вы уже встречали, но имейте в виду: там будут еще дети, за которыми никто не присматривает. И они могут озорничать.

– Слушаюсь, сэр.

– Вам понравилась свадьба?

– Да, сэр. С погодой очень повезло.

– Новости из дома? – Мистер Ингланд мотнул головой в сторону моей кровати, на которой лежало письмо от Элси.

Я молча кивнула, чувствуя, как сильно забилось сердце.

– Вот уж не думал, что девушки вашего плана заводят ухажеров, – ухмыльнулся мистер Ингланд.

– У меня его нет, сэр.

– Ваша личная жизнь – не мое дело. Смею лишь надеяться, что хотя бы некоторое время вы не покинете нас ради вступления в законный брак. Что подводит меня к следующей мысли. – Он со вздохом присел на кровать Саула. – Я ценю вашу тактичность с Лилиан. Няня Мэй, вы очень добры ко всем нам.

– Большое спасибо, сэр.

– В случае любых затруднений, – он внимательно на меня посмотрел, – пожалуйста, обращайтесь ко мне.

На пару секунд повисла пауза.

– Да, сэр.

В это время из игровой прибежала Милли.

– Ты обещала помочь с мозаикой! – воскликнула она.

– Я помогу, мисс.

– Разве тебя не учили, что перебивать невежливо? – Мистер Ингланд ласково потрепал девочку по голове.

Он сгреб дочку в охапку и, кинув на постель, стал яростно щекотать. Я с улыбкой смотрела, как Милли, надрываясь от хохота, визжит, чтобы папа ее отпустил.

Поместье Кроу-Нест располагалось на вершине холма, окруженного перелеском, недалеко от Хардкасл-хауса, и в сравнении с последним напоминало дворец. Большой дом состоял из центральной части и двух боковых флигелей. Окна были размером с въезд в железнодорожный тоннель, вдоль дорожки к парадной двери шли бархатные канаты. В поместье имелось озеро, лужайки и террасные газоны, цветочные сады, виноградники и винодельня. К западу от застекленного зимнего сада находилась оранжерея с экзотическими растениями. В саду бродили ламы и альпаки, которые под серым небом Йоркшира казались существами из иного мира.

Подобно бесчисленному семейству Грейтрекс, сотни их рабочих – управляющих, клерков, ткачей, сортировщиков, прядильщиков, операторов сушильно-ширильной машины[51], посыльных – сидели за элегантно накрытыми столами. Все они еще летом получили приглашения на плотной кремовой бумаге. Под белыми парусиновыми навесами были расставлены столы, ломившиеся от говядины и баранины, пирогов с голубятиной, жареных уток, тетеревов и куропаток, сливовых пудингов, пирожных-корзиночек и желейных конфет, а также мороженого для детей.

Детей на празднике было очень много. Сидя с моими подопечными и их бесчисленными двоюродными братьями и сестрами, я наконец осознала истинные масштабы и влиятельность семейства миссис Ингланд. Центром всего, в сюртуке с золотыми пуговицами и брюках в шотландскую клетку, был седобородый Чемпион Грейтрекс – восьмидесятилетний старец, полвека несущий на своих плечах бремя власти и богатства, словно легкую шелковую накидку. На него постоянно устремлялись двадцать-тридцать пар глаз, как будто окружающие не верили, что этот человек состоит из плоти: отец девятерых детей, владелец сорока ткацких фабрик, который провел свое предприятие сквозь взлеты и падения, не закрыв ни единого филиала. Мистер Грейтрекс прохаживался по газонам между группами гостей, а под его холеной рукой поблескивала серебряная альпака – набалдашник тонкой черной трости.

Когда мы утром выезжали из дома, я не представляла и десятой доли размаха нынешнего празднества, рисуя в своем воображении обычный пикник в большом саду. Прекрасные наряды детей Ингландов смотрелись буднично и незаметно среди моря белоснежных платьев и матросских костюмчиков младших представителей йоркширской знати. За детьми Грейтрексов следовали нянечки и гувернантки, которые мило переговаривались между собой. Одна или две восхитились моей форменной одеждой и расспросили о Норланде. Они виделись не первый раз и знали подопечных друг друга, а потому расположились рядом на шерстяных покрывалах и непринужденно болтали, периодически вытирая с губ малышей хлебные крошки. Глядя на бестолково носящихся по траве детей, я задумалась: как бы их организовала Сим? Наверное, хлопнула бы в ладоши и выстроила в два ряда для игры в «Мистера Крокодила»[52].

Несмотря на царящую вокруг беготню, смена обстановки подействовала на меня живительно; сидя на свежем воздухе под открытым небом, я поняла, какой мрачной и замкнутой была жизнь в долине.

Бо́льшую часть дня я наблюдала за миссис Ингланд. В нежно-розовом льняном платье с черным атласным бантом на шее она, словно бабочка, порхала между группами беседующих. Вот миссис Ингланд встала возле братьев на зеленом пригорке. Вскоре к ним подошли родители – отец в строгом черном, а мать в серо-коричневом, длинных перчатках и шляпе со страусиными перьями. Не прошло и минуты, как миссис Ингланд вернулась на свое место за пустым столом. Она сидела, обхватив себя руками и притоптывая ногами, словно от холода. Ее взгляд был устремлен вдаль, на озеро.