Миссис Ингланд

– Часть возьмет адвокат, а мебель и книги мы продадим.

– Продадим наши вещи? – озабоченно нахмурилась Милли.

– Твои нет. – Миссис Ингланд повернулась ко мне: – Наверное, вы еще не приняли решение?

– Я дам ответ завтра.

Она кивнула.

Глава 24

Утром мы с детьми отправились к почтовому ящику. На полпути я заметила, что к нам приближается человек на велосипеде, и у меня екнуло сердце. Велосипедист был одет в форму, и еще до того, как он подъехал, я догадалась, что это почтальон, который везет сообщение для меня. И точно, вместо того чтобы приветственно дотронуться до козырька кепки и проехать дальше, почтальон остановился.

– Вы из дома Ингландов, мисс?

– Да.

– Руби Мэй?

Я кивнула.

– Я как раз ехал к вам. Вот, пришло минут десять назад. – Почтальон вручил мне конверт с пометкой «срочно».

– Благодарю вас, – произнесла я.

Он кивнул и укатил в обратном направлении.

– Что это? – спросила Милли.

– Телеграмма.

– А что такое телеграмма?

– Письмо, которое переслали по проводам.

– Вы его прочтете?

– Да. – Неловкими пальцами я вскрыла конверт.

«ОТЕЦ УМЕР НОЧЬЮ ТЧК

СЛУЖБА И ПОХОРОНЫ ЧАСОВНЕ ТЧК

ПРИБЫВАЕМ СТАНЦИЮ УОКИНГЕМ 1151 ТЧК»

– От кого письмо? – любопытствовала Милли.

Я поискала имя отправителя: Эмма Мэй.

– От моей мамы.

– Разве она не подписалась внизу? – пытаясь подсмотреть, вытянула шею Милли.

Это было первое послание от матери с тех пор, как в марте она поздравила меня с днем рождения.

Впереди тропинку перебежала рыжая белка. Я посмотрела, как маленький зверек кругами взобрался по стволу бука и исчез наверху, и сунула телеграмму в карман накидки.

Тем утром я оставила Декку за старшую на время завтрака и отправилась к миссис Ингланд. Хозяйку я нашла в кабинете за рабочим столом. Она кому-то писала.

– Мэм, – заговорила я, прикрыв за собой дверь, – я обдумала ваше предложение. К сожалению, я не могу поехать с вами в Мельбурн.

Она отложила перо и со вздохом спросила:

– Не можете или не хотите?

– И то и другое. Я не могу так далеко уехать от Элси и братьев. Они уже почти взрослые, но если с мамой что-то случится, присматривать за ними станет моей обязанностью. Я их не брошу. А если отец вдруг вылечится и его отпустят домой… – я сглотнула, – мне нужно быть рядом. Тем не менее я останусь здесь до вашего отъезда. Ради детей.

Миссис Ингланд кивнула, но в ее карих глазах читалось огорчение.

– Конечно, я понимаю. Боюсь только, дети мне не простят, что я их с вами разлучила.

– Они вас простят, мэм, – улыбнулась я. – Вы уже нашли дом?

– Да. Как раз пишу агенту. Вчера от него пришло письмо. Он выслал фотографии дома; к сожалению, они придут, когда мы уже уедем. По описанию, там чудесно: при доме есть большой сад с видом на залив и самое главное – веранда!

– Если вы не против, я направлю нашему директору заявление об уходе утренней почтой.

– Конечно. Я пригласила мистера Бута, чтобы сообщить о наших планах и вручить рекомендательное письмо. Мне уведомить его о вашем увольнении или вы предпочтете сделать это лично?

– Я была бы очень признательна, если вы скажете мистеру Буту сами.

Супруги Бут присутствовали на похоронах, а затем оставили хозяйке свою визитную карточку. Она просматривала полученную корреспонденцию в холле, когда в щель для писем в двери упала карточка. Миссис Ингланд открыла дверь и окликнула посетителей. Стоя у окна детской, я смотрела, как мистер и миссис Бут идут под зонтом обратно к особняку, и помахала им рукой. Миссис Ингланд впервые подала им чай в гостиной. Я ждала, что Блейз заглянет в детскую, но, как мне показалось, она с радостью покинула особняк и бодро зашагала по дорожке, пока Илай возился с зонтом.

Отправка заявления об уходе на Пембридж-сквер повергла меня в печаль. Мы впятером дошли до сторожки, и я разрешила Милли опустить письмо в ящик на стене. Перед тем как составить заявление, я сверилась со своей рекомендательной книгой и отыскала нужный абзац, который гласил: «Любой няне или кандидатке, которая не справится трижды, будет отказано в членстве в колледже». За неполных два года я уволилась дважды. В довершение всех бед я потеряла левую перчатку из выходной пары и не имела ни малейшего желания пройтись по магазинам в поисках замены.

Мы направились домой. В долину пришла зима. Все вокруг словно погрузилось в сон, лишь река деловито бурлила. Я перестирала и упаковала детские летние вещи, а плотную одежду из саржи и шерсти, шляпки, шарфы и покрывала положила отдельно, объяснив юным Ингландам, что на Рождество в Австралии стоит лето, а зима начинается в середине года.

На похороны Томми Шелдрейк не пошел. Как и в день нашей первой встречи, он сидел с газетой на скамейке в парке, надеясь хоть мельком увидеть Лилиан и дочь. Неделю спустя миссис Ингланд отправилась на прогулку в лес одна. Я поняла, в чем дело, и смотрела из окна детской, как хозяйка исчезает среди деревьев. Она вернулась с раскрасневшимися щеками и тут же заперлась у себя в комнате.