Миссис Крэддок

Ступив на английскую землю, Берта испытала явное облегчение: во-первых, она наконец-то оказалась рядом с Эдвардом, а во-вторых, намучилась морской болезнью. Хотя Дувр и Блэкстебл разделяло не больше тридцати миль, сообщение было таким скверным, что ей пришлось выбирать: либо ждать несколько часов в порту, либо садиться на поезд до Лондона, согласованный с расписанием пароходов, а потом ехать шестьдесят миль в обратном направлении. Берта досадовала на задержку, забывая, что теперь она (слава Богу!) в свободной стране, где поезда ходят не для удобства пассажиров, а пассажиры считаются неизбежным злом в процессе получения дохода железнодорожной компанией, управление которой оставляет желать лучшего.

Нетерпение Берты было так велико, что она, не в силах находиться в Дувре, решилась ехать в Лондон, а оттуда — южнее, в Блэкстебл. Таким образом она выигрывала всего десять минут, зато была избавлена от необходимости весь день сидеть в мрачном зале ожидания или слоняться по городу.

Ей казалось, что поезд еле тащится. Беспокойство Берты стало почти болезненным, когда она узнала пейзажи Кента — сочные луга с аккуратными полосами живой изгороди, высокие, раскидистые деревья и общее впечатление достатка и процветания.

Отлично зная Эдварда, Берта тем не менее надеялась, что он встретит ее в Дувре, и была разочарована, не увидев его на пристани. Потом она решила, что муж приедет за ней в Лондон (хотя не потрудилась объяснить самой себе, каким же это чудесным образом он узнает ее маршрут), и вся затрепетала от волнения, увидев похожую спину. Позднее она принялась утешать себя мыслью о том, что Эдвард непременно будет ждать ее в Фаверсли — эта станция была перед Блэкстеблом, — и когда поезд подъехал к вокзалу, высунулась из окна, окидывая взглядом платформу, но Крэддока там не было.

«Уж сюда мог бы и приехать», — подумала она.

Паровоз несся на всех парах. Берта лучше и лучше узнавала местность — пустынные прибрежные болота и море. Рельсы пролегали почти у самой воды. Наступивший отлив обнажил широкую полосу блестящей грязи, над которой с пронзительными криками летали чайки. Далее стали попадаться знакомые домики, обветшавшие от ветров и непогод; таверна «Веселый моряк», где в прежние времена осело немало бочек с контрабандным бренди, который везли в главный город епархии — Теркенбери. Миновали пост береговой охраны — несколько низеньких зданий, выкрашенных в темно-розовый цвет, затем с грохотом проехали через мост над центральной улицей, после чего проводники с протяжными кентскими интонациями стали выкрикивать: «Блэкстебл! Блэкстебл!»

Эмоции Берты всегда плохо поддавались контролю и порой накатывали на нее столь мощной волной, что лишали способности к действию. Она с большим трудом открыла вагонную дверь.

— Наконец-то! — облегченно воскликнула Берта.

Никогда она не любила мужа так сильно, как сейчас; ее любовь была физическим ощущением, от которого она едва не теряла сознания. Долгожданное мгновение наступило, и Берте вдруг стало страшно. Она относилась к тем людям, которые энергично добиваются благоприятной возможности, но в решительный момент ее упускают. Душу Берты переполняли чувства, она боялась разрыдаться при виде идущего навстречу Эдварда. Сколько раз она представляла себе эту встречу: Эдвард приближается к ней широким, ровным шагом, помахивая тростью, а впереди с оглушительным лаем несутся его собаки.

Двое носильщиков по-моряцки вразвалочку подошли к багажному отделению, чтобы снять кофры и чемоданы. Пассажиры один за другим покидали вагоны. Рядом с Бертой оказался одутловатый клерк в поношенном черном костюме с маленьким ребенком на руках. Следом за ним появилась его бледная жена с другим младенцем и бесчисленными свертками, за ней еще двое или трое детей. По платформе прошел рабочий, три-четыре моряка и двое подтянутых солдат-пехотинцев. Все они стекались к турникету, где стоял билетный контролер. Носильщики выгрузили багаж, и поезд, шипя, пополз дальше. Какой-то сердитый столичный житель цветисто ругался, потому что его вещи уехали в Маргейт. Начальник станции в богато отделанной форменной фуражке с напыщенным видом направился к недовольному пассажиру узнать, в чем дело. Берта крутила головой, оглядывая платформу. Эдварда не было.

Начальник станции прошествовал мимо Берты, одарив ее покровительственным кивком.

— Вы не видели мистера Крэддока? — спросила она.

— Нет, не видел. Если не ошибаюсь, вон там вас ожидает экипаж.

Берту охватила дрожь. Носильщик осведомился, нужны ли его услуги; она лишь молча кивнула. У выхода из вокзала ее ждала коляска. Кучер приподнял шляпу и передал Берте записку.