Миссис Марч

Миссис Марч подошла поближе к собственному окну и почти прижалась носом к стеклу. Начался снег. Снежинки пикировали вниз, а пролетая мимо того окна в доме напротив, на долю секунды становились красными – загорались как угольки перед тем, как продолжить падение вниз. Черная ночь мигала адским шафрановым светом.

Миссис Марч снова перевела взгляд на освещенную комнату. Она поняла, что это спальня – и если не считать красного мерцания, то комната была погружена во тьму. Через несколько секунд миссис Марч смогла различить очертания женщины, которая над чем-то наклонялась, повернувшись спиной к окну. На ней была розовая шелковая комбинация, которая совсем не закрывала молочно-белые бедра. Миссис Марч откашлялась, потом посмотрела через плечо назад, словно кто-то застал ее за подглядыванием. Она снова перевела взгляд на женщину. Над чем она склоняется? Миссис Марч видела угол матраса или диванную подушку. Она сама еще больше склонилась вперед и с глухим звуком врезалась лбом в оконную раму. Женщина в розовой комбинации повернулась, словно услышав ее.

Из горла миссис Марч непроизвольно вырвался звук, что-то искаженное, непонятное, будто ее пытали – что-то среднее между резким вдохом, когда человек ловит ртом воздух, и криком. Передняя часть комбинации промокла от крови – там было столько крови! Кровь оказалась и на волосах, запятнала ее руки, которые она теперь прижала к окну и оставила на стекле кровавые отпечатки. Миссис Марч отпрянула от своего окна одним резким движением и упала на спину на кровать, смяв книгу под позвоночником. Она замахала руками, потянулась к прикроватной тумбочке со стороны Джорджа, потрясла руками, чтобы избавиться от онемения, которое охватывало пальцы. Подтянула к себе телефон и поползла к окну. Шнур натянулся, и ей пришлось остановиться.

Она замерла на месте, прижав трубку к уху – и теперь слышала в ней резкие звуковые сигналы, означавшие, что можно звонить, – и смотрела через двор. Красное свечение исчезло. И женщина тоже исчезла.

Миссис Марч стояла, так и прижимая трубку к уху, неотрывно глядя на то окно, едкие капли пота катились вниз у нее по шее, живот скрутило. Она стояла так какое-то время, пока пот не высох, а дыхание не выровнялось.

Снег превратился в дождь, его звук слышался во дворе – стук капель испугал ее, когда они ударились обо что-то поблизости, обо что-то металлическое, с громким звоном.

Она опустила трубку назад на рычаг, но так и не отвела взгляд от окна напротив, смотрела неотрывно. Окно оставалось погруженным в темноту, хотя миссис Марч все еще почти видела красный свет, пульсировавший где-то на границе ее поля зрения, словно призрак. Это было подобно тому, как видишь солнце сквозь закрытые веки, после того как посмотришь прямо на него.

Она так и не выпустила из рук телефонный аппарат, прижимала его к груди, раздумывая, позвонить в полицию или нет. Но теперь миссис Марч больше не была ни в чем уверена – текла ли кровь, смотрела ли на нее женщина сквозь окно, промокла ли от крови ее комбинация. Она все это на самом деле видела? А потом, конечно, вставала и другая проблема, истинная причина, которая не давала ей позвонить в полицию. Она думала, что у той женщины (конечно, этого не могло быть!) ее лицо. Она думала, что та женщина – она сама.

Глава XVIII

Миссис Марч проснулась от громкого и резкого звонка будильника у соседей. После целой серии мрачных и унылых снов он врезался ей в голову как дрель, за ним последовали приглушенные тяжелые шаги соседей, которые слышались сверху. Все эти звуки вызывали мигрень, отдаваясь в голове пульсирующей болью.

Она медленно села в кровати и повернула голову к окну, сквозь которое проникал тусклый утренний свет. Сквозь проем между занавесками миссис Марч видела другое здание. Все спокойно. Никаких движений.

Она опустилась на подушку, сердце часто стучало в груди, и это вызывало дискомфорт. При мысли о прошлой ночи миссис Марч вся покрылась потом – на самом деле она, вероятно, обливалась потом всю ночь, потому что, как стало ясно, им пропитался матрас. Она заглянула под одеяло, резко вдохнула и вскочила с кровати. В середине простыни, надетой на матрас, было круглое светло-желтое пятно, темневшее на чистой ткани цвета слоновой кости. Моча.

– О нет! – закричала она, обхватила себя руками и принялась раскачиваться из стороны в сторону. – О нет, нет, нет.

Она не могла вспомнить, когда в последний раз писалась в кровать. Вероятно, в ту ночь, когда Кики впервые появилась у нее в спальне и так раздражающе улыбалась. Она смотрела таинственно и страшно своими лишенными бровей глазами и на протяжении всей ночи глубоко вздыхала.