Миссис Марч

Ее наконец вызвали и проводили из приемной через открывающиеся в обе стороны двери в кабинет со стоматологическим креслом, в которое ей предстояло сесть. Здесь все было белым – белые стены, белое оборудование и кресло, обтянутое белой кожей. Это казалось подозрительным в месте, которое видело столько слюны, крови и пожелтевшей эмали. Как все может оставаться таким белым?

Появился стоматолог – слишком загорелый, с седеющими светлыми волосами и безупречными ногтями, и попросил ее открыть рот. Она покорно сделала, как просили, врач заглянул ей в рот, придерживая ее за подбородок и властно поворачивая ее лицо.

– Так, миссис Марч, я вижу, что вы слишком долго игнорировали проблему, не так ли?

– Да, – ответила миссис Марч – как только могла с открытым ртом. Врач отпустил ее подбородок, и она добавила: – Простите, доктор. Мне следовало показаться раньше, но я очень нервничаю во время визитов к стоматологу.

– Я уже слышал про то, как вы сегодня нервничаете, – ответил он, вставая, и потянулся за резиновыми перчатками. – Но не нужно беспокоиться. Больно не будет. Учтите, могло бы быть, но мы этого не допустим. Совершенно нет необходимости страдать, если этого можно избежать. Для этого и существует медицина. Мы здесь, чтобы вам помочь, миссис Марч. Сестра! Будем пломбировать канал.

Миссис Марч принялась тихо плакать, когда медсестра обвязала бумажную накидку вокруг ее шеи, а стоматолог готовил инструменты.

– Больно не будет, – повторил он, а медсестра приложила к ее лицу резиновую маску.

На какую-то секунду миссис Марч подумала, что это ловушка, подстроенная Джорджем, чтобы ее смерть выглядела как несчастный случай. Это была ее последняя мысль перед тем, как она потеряла сознание – Ариадна потеряла свой клубок ниток и себя.

* * *

Таблетки, которые она приняла, вероятно, вступили в какую-то реакцию с тем, что ей дал стоматолог, потому что, выходя из белого кабинета, она чувствовала себя совершенно дезориентированной, у нее ужасно кружилась голова, которая стала кружиться еще больше, когда она вышла из клиники на холод. На улице она повернула, ничего не соображая, и пошла по тротуару. Казалось, что голова набита ватой – будто стоматолог просверлил в ней дыру и набил ею. Пронизывающий ветер бил по лицу и развевал ее волосы. Весна так пока и не пришла; она ей врала, врала им всем.

Миссис Марч сжимала шубу спереди одной рукой, так и не застегнув ее, а другой придерживала волосы, следуя вдоль края тротуара в поисках такси среди встречного потока движения. Внезапно она услышала, как какой-то мужчина произнес холодным бесстрастным голосом, причем так четко, словно находился рядом с ней:

– Она пошла по улице.

Миссис Марч резко развернулась, чуть не потеряв равновесие, но не смогла найти, откуда звучал голос. Мужчина заговорил вновь, с сильным английским акцентом:

– Она пошла дальше по улице.

Миссис Марч полностью развернулась.

– Она развернулась.

Слегка пошатываясь, миссис Марч предприняла еще одну попытку оглядеться, и ее ноги в лоферах чуть не запутались.

Миссис Марч остановила такси под аккомпанемент таинственного рассказчика, который описывал каждое ее действие, а захлопнув дверцу такси и расположившись на заднем сиденье, сразу же почувствовала облегчение в тишине салона. Она смотрела в окно на пешеходов в поисках подсказки – хоть чего-то – по поводу происходящего. Ей казалось, что у нее дрожат глазные яблоки, когда такси проносилось мимо размытых пятен, которые были людьми – или это люди были размытыми пятнами? Она коснулась распухшей щеки холодной рукой, и это ее немного успокоило. Сидя на заднем сиденье, она посмотрела на себя в зеркало заднего вида и увидела другую женщину – другая женщина сидела в задней части такси. Миссис Марч подумала, что это ужасная ошибка, потому что если другая женщина находится в ее такси, то разумно предположить, что она сама должна находиться в такси той, другой, женщины. Однако, присмотревшись повнимательнее, она поняла, что та женщина – это на самом деле она сама, миссис Марч, только очень воинственно улыбающаяся, но когда миссис Марч плотно сжала губы, ее отражение этого не сделало. Остаток пути до дома она смотрела из окна у пассажирского сиденья.

Расплатившись с водителем, она какое-то время стояла на тротуаре и глядела вверх не на один многоквартирный дом, а в два многоквартирных дома, оказавшихся перед ней, и думала о том, в каком из них она живет. Когда она наконец определилась с этим, то почувствовала оживление, которое часто сопровождает прояснение какого-то вопроса. Она вошла в здание, стоявшее слева, и весело поприветствовала швейцара в форме.

В увешанном зеркалами лифте ее отражения отказывались встречаться с ней глазами, и при каждой ее попытке это сделать отворачивали лица.

Двери лифта открылись на шестом этаже, но миссис Марч потребовалось какое-то время, чтобы выйти, потому что она хотела определить, которая из женщин в зеркалах она сама. Когда она подняла руку к лицу в попытке найти себя, все остальные женщины помешали ей определиться, потому что последовали ее примеру.