Миссис убийца

Неожиданно до нее дошло, что она сказала. Ее улыбка мгновенно утратила уверенность и нахальство.

— Вы покупатель или продавец? — обратился я к Хоплону.

Он скорчил нахальную морду и попытался сделать вид, что все это ему нипочем и что он знает свои права гражданина.

— Уходите отсюда! Немедленно! Мне все равно, кто вы. И вы не имеете никакого права врываться сюда, не имея ордера на обыск.

Я дал ему увидеть дуло моего револьвера.

— Я уже подумал об этом и поэтому пришел вместе с ним. Где прячется Джо Симон, Рег?

Тут я заметил открытую дверь в комнату, которая, вероятно, была спальней.

— Посмотрим, что там. Иди вперед, Рег.

По его наглой физиономии пробежала тень.

— Я скорее сдохну! Вам это дорого обойдется, очень дорого, Стен.

— Так всегда говорят.

Улыбка блондинки стала просто очаровательной.

— Там находится мой Тони. Он лежит в постели, у него сломана ножка.

Хоплон грязно выругался. Я стал раздумывать, что это: или она подыгрывает ему, или наоборот. Когда в гостиной неожиданно появился я, она плакала. Может быть, он чем-то обидел ее, и ей доставляет удовольствие отплатить ему? Я грубо подтолкнул Хоплона по направлению к двери.

— Откройте дверь, пока я не рассердился.

Он нехотя открыл дверь. Один из парней, которые были тогда с ним у Гюнеса, когда он позволил себе высказаться в отношении Пат, лежал на кровати: его левая нога была закована в гипс. Если память мне не изменяет, то на его досье, хранящемся у нас, стояло имя Венелли.

Я вежливо обратился к нему со словами:

— Да, тогда мне отчетливо послышался хруст сломанной кости.

Венелли решил нагло врать мне в глаза.

— Я не понимаю, что вы хотите этим сказать. Механик из гаража Енсона забыл выключить кран, он ударил меня и сломал ногу.

Я толкнул Хоплона, чтобы он стал впереди меня, и начал шарить в одежде, повешенной на стуле?

— Вы можете это доказать?

— Шестью свидетелями.

— Спасибо, Тони. Придется время от времени навещать Енсона. Я не знал, что он получает свой хлеб с маслом из ваших грязных рук.

Я тщательно обыскал одежду Венелли. Там ничего не было. То же самое и в ящике комода, и в одежде, висящей в шкафу. Помещение было слишком большим. Мне пришлось бы затратить не меньше недели, прочесывая здесь все, и, возможно, без всякого результата. Я закатил Хоплону такую оплеуху, что он стал плеваться кровью.

— Итак, ты скажешь мне, где это находится?

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — ответил он с наглой улыбкой.

Вот это всегда выводит меня из себя. Я ударил еще раз, ударил с такой силой, что он отлетел к ногам Венелли и грохнулся на пол. Венелли понял, что скоро наступит его черед.

— Теперь, конечно, моя очередь? — усмехнулся он. — Но у вас будет куча неприятностей, когда узнают, что флик чинит правосудие и избивает человека, у которого нога в гипсе.

Я попытался заставить Хоплона сесть. Его голова болталась, как былинка. Пройдет еще некоторое время, прежде чем он обретет дар речи. И даже тогда он не заговорит. Подобные типы не выдают своих секретов. Они знают, что их дело — бизнес, а дискутировать и защищать их будут адвокаты. К тому же, у меня нет никакой зацепки. Даже если бы я продолжал находиться на службе, я ничего не мог бы против него сделать.

Я вернулся в гостиную и обшарил письменный стол Хоплона, но не обнаружил там ничего компрометирующего. Неожиданно мне в голову пришла интересная мысль.

Накануне того дня, когда Пат обвинили в убийстве Кери, я позвонил ей по телефону, что делал почти всегда, чтобы сообщить о своем возвращении, и попал на маленькую домашнюю неприятность. Чирли позвонила Пат по телефону и заявила, что она с мужем едет к нам поиграть в бридж, а у нас дома нет ничего к ужину. Я безрезультатно искал клочок бумаги, и в конце концов был вынужден нацарапать то, что просила меня купить Пат, на двадцатидолларовой бумажке. Если мои воспоминания меня не обманывают, этот билет лежал в моем бумажнике, когда на меня напали во дворе Гров-стрит.

Я вернулся в спальню и снова стал шарить в бумажнике Венелли и обнаружил там четыре купюры по 20 долларов, на обратной стороне одной из них было написано:

«Килограмм рагу из жареной дичи

Банку говядины

Баночку майонеза

Баночку соленых оливок

Пакет овощей».

Я показал билет Венелли.

— А это ты видел, мой мальчик?

У него сразу пропало желание ухмыляться. Он стал таким же белым, как его бинты. Теперь он выглядел так, как и должен выглядеть гангстер, для которого еще одно обвинение приведет к чрезвычайно серьезным последствиям. Я предоставил ему возможность хорошенько подумать, пока отсчитывал принадлежавшие мне сорок восемь долларов, которые я положил в свой карман. После этого я уселся на кровать рядом с ним.

— Ладно, где мои бляха и револьвер, Тони?

Пот крупными каплями стекал по его лицу. Он молча смотрел на меня. Я встал и бросил ему в лицо:

— Гаденыш мой дорогой, у тебя будет очень бледный вид, когда ты останешься до конца своих дней в тюрьме, и все это за сорок восемь долларов и за удовольствие обокрасть флика.