Mistaken (СИ)

Элис закатывает глаза, пристегивая Лафейсона ремнем безопасности к креслу, и выражением лица намекает Шелли на то, что с её мужчиной надо быть поосторожнее и желательно, не такой болтливой. Мишель знает, что Локи тот ещё любитель грубить и язвить, если ему кажется, что кто-то недооценивает его — до того, как выслушивать про Джареда, ЭмДжей слушала про Бога лжи.

К месту они прибыли, в итоге, только к вечеру. Питер постоянно бурчал что-то, один раз чуть не поругался с Мишель из-за пустяка, что показалось Элис безумно милым, Локи успел заснуть у неё на плече и в очередной раз пересказать всем присутствующим историю про то, как Тор сломал ему руку, а потом он ранил его ножом, притворившись змеей, Мишель всю дорогу подпевала песням из радио, словно знала все наизусть, и получалось у неё, надо признать, хорошо, и только Элис, кажется, была максимально отстранена от всей шумихи, смотря в окно, на проезжающие мимо машины, большинство из которых принадлежали марке «СтаркАвто», на проплывающие мимо машин частные дома, магазины, клубы, рестораны и забегаловки… Пару раз она смотрела на часы, словно ожидая чего-то важного, и несколько раз спрашивала, не скоро ли они будут на месте, на что Питер добродушно отвечал, что они не проехали и половины пути, и если Элис надо выйти — они остановятся. Локи часто залезал Элис в голову, изучая каждый сантиметр, она это понимала по блеску в его глазах, а точнее, по его отсутствию, и по тому, что стоило ей лишь немного встревожиться или ощутить, что бабочки в животе уже дерутся, а не просто летают, трикстер тут же заключил её в объятия и не отпускал, пока ей не становилось спокойнее на душе.

Вот этот дом перед ними. Роджерс хватается за живот, чувствуя неистовое волнение, окидывает взглядом всех тех, кто сидит в машине, и выходит первая. Встав на ноги, она ощутила, что они ватные, что её сердце вот-вот выскочит из груди или просто разорвется. Она хватает Локи за руку и стоит так пару секунд, чувствуя, как равновесие в её душе постепенно восстанавливается. Тем временем ЭмДжей звонит в двери, окидывая взглядом весьма немаленький дом, и подходит к Питеру, чтобы сказать, что она не знает, какая будет реакция у Стива и Джеймса на таких запоздавших гостей. Элис отстраняется от Локи, как только слышит скрип калитки. Её дыхание учащается, она становится впереди всех, всё ещё не отпуская руку Лафейсона.

Дверь открывает Стив, и она, не раздумывая, отталкиваясь от земли, прыгает на него, хватает за шею, за плечи, хватается за ткань его футболки, и прижимается так сильно, как только может. Слезами из неё выходит все то, за что она корила себя десять лет, Элис кричит, мычит, воет, прижимаясь к отцу, который, надо сказать, не сразу понял, что вообще происходит. Он даже не узнал её, честно говоря, сначала даже попытался оттолкнуть, но Роджерс-младшая, видимо, так сильно схватилась за него, что это было невозможно. Стив поставил её на землю, и поглаживая голову, целовал в ухо, стараясь успокоить. Он помнил, что, обычно, если её поцеловать в ухо, то Элис успокаивается, и надо признать, он никогда этого и не забывал.

— Здравствуй, принцесса… — сказал Стив, шмыгая носом, и пытаясь отцепить Своего дикого котенка от себя.

— Пап… Пожалуйста, скажи, что ты не злишься… Я была дурой. Последней дурой. Если ты меня выставишь, я уйду, правда… Мы все уйдем. И…

— Не говори такого, Роджерс.

Лицо Лафейсона озарила улыбка, когда он услышал, что Стив называет её «Роджерс». Он спокойно выдыхает, складывая руки на груди и опуская голову, понимая, что Элис не стала Стиву чужой, и где-то в глубине души, он был расстроен тем, что не успел сказать те же самые слова своей матери. Локи в который раз убеждается в том, что он и Элис похожи до безумия, но всё-таки, в отличие от него, Элис гораздо тяжелее — у неё за спиной нет чьих-то поломанных жизней, кроме своей собственной.

Стив пускает всех в свой дом с каким-то особым гостеприимством и теплом, не отпуская Элис от себя. Ему кажется, что он вот-вот заплачет, но Роджерс держится молодцом, и только тогда, когда на его дочь накидывается Барнс, явно заскучавший без гостей за столь долгие годы, он таки позволяет себе одну слезу, но не более, и Питер, заметив это, подбадривающие пихает его в бок, на что Мишель отвешивает ему оплеуху — нечего портить семейную идиллию. Баки, в отличие от Стива, дает волю эмоциям: он и ругает, и нахваливает, и улыбается, и плачет, то легонько ударяет Элис, то сильнее прижимает к себе, явно не в силах справиться с радостью от столь долгожданной встречи. Барнс с самого начала верил в то, что слова Элис в тот день были не более, чем полнейшей чушью, сказанной на эмоциях, он знал, как никто другой знал, что она затаит обиду, но что ради того, чтобы наконец простить всем нарушителям «баланса» в её личной жизни их грешки, она должна будет опуститься ниже плинтуса, должна будет осознать, что потеряла в этой круговерти, погоне не пойми за чем, саму себя, он никак предположить не мог — может, это и к лучшему.