Мистер Дориан Грей (СИ)

Медленно, неслышно Лили двигается в центр комнаты, опускается на колени, садясь, и упирается лбом в замшу пола. Её хрупкое белое тело на синем бархате, как яркое созвездие на беспросветном ночном небосклоне. Она идеальна. Её хрупкий позвоночник виден из-под тонкой белоснежной кожи. Я захожу вглубь комнаты, попутно снимая рубашку, оставаясь в одних только джинсах. Знаю, что начать надо с чего-то менее тяжёлого… Беру бечёвку, нажимаю на кнопку пульта, заставив потолок медленно раздвинуться и обнажить решётку, на которую можно подвесить что угодно. Плотный, металлический сплав, покрытый серебром и бронзой. Подхожу к Лили со спины и громко произношу:

— Встань, — я вижу мурашки, бегущие по её шелковистой коже. Девушка покорно поднимается на ноги: от нетерпения они подрагивают. Руки Лили сжимает в кулаки. — Не сжимай ладони… Заведи их назад, — даю приказы чётко и быстро, чувствуя подступающий к самому сердцу адреналин. Оттого, что я делаю это с ней и впервые — наслаждение меня накрывает не только физическое, но и моральное. Я связываю оба её запястья морским узлом. Она хрипло вскрикивает, когда я укрепляю узел слишком жёстко. — Больно?

— Нет, Мастер, — чуть слышно выдыхает она, — так сладко, что боль в паху тут же даёт о себе знать. Не могу сдержать улыбки, но тут же убираю её. Беру за свободный кусок волокна и обхожу Лили. Взгляд направлен в мои глаза.

— Не смотри на моё лицо. На меня. Смотри в пол, — как можно более твёрдо произношу, не в силах устоять перед ней и пред её гипнотическим взглядом. Подведя Лили к решётке под потолком, закидываю верёвку в специальное отверстие, затем вторую, связываю ещё одним узлом. Взяв металлическую вставку двумя руками, заставляю Лили выгнуться и стоять буквально на кончиках пальцев. Она откидывает голову назад, чуть дыша, когда мои губы липнут к венке на её шее, под которой нещадно бьётся участившийся пульс. Она закрывает глаза, приоткрывая губы в блаженном стоне, чувствуя влагу и покалывание зубов — я оставляю крупный, собственнический засос, подтверждая ничто иное, как-то, что она полностью в моей власти.

Она тяжело дышит, а я скольжу губами ниже, лаская её ключицу. Её подрагивающие губы, сияющие огнём глаза и продолжительные выдохи, шумное сердцебиение, — всё это сводит меня с ума. Доминант — это, прежде всего, контроль над своим телом и над телом своей Сабмиссив, но в моей голове дурман, и мне приходится сдерживаться изо всех сил, чтобы не прервать в одночасье все наши сладкие муки и вытрахать её до обморока. Она так тяжело, сладко дышит, её глаза закатываются, а губы сохнут, она кусает их, будто хочет выпустить весь свой чувственный сок. Я люблю её, да, люблю, когда она так порочно постанывает и скулит, когда она сжимает ноги и горит в моих поцелуях, превращаясь в пепел. Мои губы уже скользят по груди. Она дёргает связанными руками — решётка поднимает её от меня выше. Она почти висит над полом, её тело напрягается. «Она начинает паниковать», проносится в моей голове. Наши лица сейчас на одном уровне. Я беру в обе руки её щёчки и, еле дыша, хриплю, прожигая её взглядом насквозь:

— Доверься своему Мастеру, крошка. Тебе будет хорошо. Поняла? — Лили сглатывает.

— Да, сэр, — она шумно выдыхает, опуская взгляд вниз, и чуть шевелит в воздухе ножками, несколько морщась от дискомфорта в руках, или от возбуждения, что стекает по её лодыжкам, от желания, которое нельзя скрыть… Она хочет свести ноги, но напряжения не выдерживает. Я с ухмылкой наблюдаю за этим «воздушным балетом», просто стоя впритык к ней, напротив, ем её взглядом. Она, наконец, решается посмотреть мне в глаза.

— Я хочу вас, Мастер, — надрывно хрипит она отчаянным шёпотом. Я прикусываю её сосок, заставив вздрогнуть и громко, долго проскулить букву «о-о-о». С шумом оторвавшись, я подхожу к «а»-стендам и беру масло из тимьяна и розмарина. След за тем, вибрирующую анальную затычку, которая проходит глубже от каждого движения и вибрирует внутри. Если бы не специальная цепочка, её можно вообще потерять в заднице. Лили конвульсивно потряхивает. Ноги её плотно сжимаются, с каждым разом всё жёстче. Я неслышно подхожу к ней со спины, и когда мои губы касаются её влажной от пота лопатки, она с громким стоном замирает всем телом.